"Адресат на Земле…".
На Земле…
Слово было сказано, и я замер с открытым ртом.
— Вот такие дела, Алёха, — сказал Олег и посмотрел на меня в упор. — Кстати, двигатели, если они здесь есть, были включены буквально в момент твоего прибытия.
Я это помнил.
"Вот так мы и живем", — сказал тогда Иванов.
Я обозлился:
— На что они рассчитывают, подонки? Ведь нас же хватятся!
— Навряд ли, — возразил Олег. — Они знали, кого выбирать. Мы дети Галактики, ничейный народ. До тебя только Денис переписывался с кузеном…
— Больше не переписываюсь, — сказал невидимый Денис. — Потерял интерес.
— Почему? — спросил я.
— Сволочи они все, — был ответ.
— Ну вот, — подытожил Олег. — Значит, ты, Лёха, один остался писатель. Бросай это дело, побереги свою маму, она ничем нам не может помочь. Вообще в нашем положении нельзя делать резкие движения. Последствия могут быть самые неожиданные.
— Например?
— Например, они прекратят эксперимент и отправятся набирать новую партию.
— А мы?
Олег пожал плечами.
— Они этого не допустят! — запальчиво сказал я.
— Ты же сам назвал их подонками, — напомнила Соня.
Я умолк.
— Возможно, они уверены, что творят нам добро, — сказал я, подумав. — Вся беда в том, что мы в запаянной колбе, и никаких каналов связи не предусмотрено. Что-то они недоучли.
— Хоть бы знать, — проговорила Соня, — где они прячутся!
— Почему прячутся? — возразил я. — По куполу, наверное, ползают.
— Господи, тихо-то как! — вздохнула Соня. — Слушайте, ребятки, а не пора ли спать? Всё равно ни до чего не договоримся.
— Намёк понят, — сказал Олег, вставая. — Всем пока. Иду подключать учительский домик.
Стоя у своей двери, я смотрел Олегу вслед: он шагал неторопливо, вразвалочку, по-хозяйски. Ни дать ни взять монтер или сантехник, совершающий обход ЖЭКа.
От него одного теперь зависело, поднимутся ли завтра анонимы, будет ли подан горячий обед в столовую, зашумят ли кондиционеры, имитирующие утренний ветерок…
Я вернулся к себе и, не раздеваясь, бросился ничком на постель.
Руки-ноги ломило, как будто я три дня разгружал мебель.
И в каждой клеточке тела зудел мелкий озноб.
Это, положим, во мне говорила лихоманка Леночки Кныш.
Нет, в таком состоянии не заснуть. Лучше и не стараться. Такая уж выдалась ночка.
Я поднялся, походил по комнате, распахнул настежь окно, сел на подоконник, взглянул на белое небо.