Эта мысль была, естественно, скрыта за надежным блоком и до Леночки не дошла.
— Красиво у тебя, — сказала Леночка вслух, оглядев мою меблировку.
Ответа на эту реплику не требовалось, и я лишь неопределенно пожал плечами — в смысле: тут ведь как? Тем более что на лице рыженькой не видно было особого восхищения, скорее наоборот.
— Мне сказали, что ты собираешься выяснять отношения с администрацией школы, — заговорила Леночка после некоторого молчания. — Я хочу попросить тебя, Алёша: не делай этого, будь так любезен.
— А почему? — спросил я. — Тебя устраивает неопределенность?
— Никакой неопределенности нет, — возразила Леночка. — Во всяком случае, для меня. Дело в том, что мне некуда возвращаться. Мать от меня отказалась еще до моего рождения, про отца вообще никому ничего не известно. Здесь мой единственный дом. Не делай скандала, прошу тебя, Алёша. Ты ведь не хочешь мне зла?
Красивое личико ее сморщилось, она поспешно достала из кармана халата белоснежный платочек, опустила голову и беззвучно заплакала.
Когда я вижу плачущего человека, у меня тоже начинают слезиться глаза.
— Да я и не собираюсь устраивать никаких скандалов, — сердито сказал я. — Единственное, что мне нужно, — это правда. Пускай мне скажут всю правду: зачем мы здесь и что с нами собираются делать?
— Учителя тебе этого не скажут.
— А я и не собираюсь их спрашивать. Ты нашла правильное слово: мне нужна встреча именно с администрацией, то есть с теми, кто затеял всю эту бодягу.
— Но для этого совсем не обязательно с ними встречаться, — проговорила Леночка, вытирая слёзы… — Я сама могу тебе всё рассказать.
Вот как раз в этом у меня были основания усомниться: если они упорно не желали доверяться мне, чем заслужило их доверие это слабое слезливое существо?
— А почему ты так не хочешь, чтобы я с ними общался?
— Они обидятся, — убежденно сказала Леночка. — Не надо их обижать, умоляю тебя! Они столько для нас сделали… так о нас заботятся…
— Ты с ними разговаривала?
— Конечно. Я часто с ними говорю. Они хорошие, они добрые, они лучше людей. Они красивые, как ангелы. Они могут всё. Но они очень обидчивые и несчастные.
— А где ты с ними говоришь? Здесь, на территории школы?
— Да… То есть нет… — Моя гостья замялась. — Я разговариваю с ними во сне.
Я посмотрел на Леночку с тревогой: как бы не пришлось лечить маниакально-депрессивный психоз. И что будет со мною, когда я начну пропускать через себя такую боль?
Но нет, на душевнобольную Леночка не была похожа. Глаза ее, хотя и в красноватых обводах, смотрели осмысленно и ясно.