— Ты еще не умер, кусок навоза, — произнесла она ровным голосом, глядя сверху вниз на это грязное молодое лицо. Странно, но он так напомнил ей в эту минуту повзрослевшего Скафлока. — Тебе предстоит передать послание Келу на'Акьяну. Скажи ему, что он нехороший мальчик и что его матушка хочет с ним поговорить.
Солдат побелел и стал заикаться.
— М-матушка?
— Да, вроде бы так, — заверила его она. — Скажи ему, что я здесь. — Она подгоняла его пинками, пока он с трудом не поднялся на ноги.
— М-моя лошадь… — прохрипел он, потирая свои ушибы, осмотрительно пятясь от нее.
— Возьми вон ту. — Она кивком показала на лошадь его товарища, которая стояла, нерешительно переминаясь, рядом с телом своего хозяина. — Не заставляй меня ждать.
Робкое животное отпрянуло, когда он, хромая, приблизился к нему, но в конце концов позволило ему кое-как вскарабкаться в седло. Возвысившись над ней, он, казалось, немного осмелел. Она только сердито посмотрела на него и резко опустила пятку на маску из черепа. Хрупкая кость раскололась с громким треском. В этом жесте он прочел угрозу, и его храбрость снова улетучилась. Он дернул за поводья и отправился назад, к войску Кела.
Все всадники передней линии проехали несколько шагов вперед ему навстречу, затем Кел недолго посовещался со своим солдатом. Чуть позже этот человек занял свое место в рядах, и Кел продолжил свое движение вперед в одиночестве.
Он гордо восседал в седле, легко придерживая поводья одной рукой. Другая рука покоилась на головке рукояти меча. На нем были блестящие черные одежды; кираса, наколенники и все ремни были из черной лакированной кожи. Даже в темноте он весь сиял. Поднявшийся ветер подхватил черный плащ, и он трепетал за спиной. В отблесках пожара она увидела, что плащ его подбит золотой тканью.
Сияющий и неумолимый, — горько подумала она, — подобно безумному ангелу.
Он остановился перед ней, отбросил назад капюшон и снял маску из черепа. Уголки его губ приподнялись в тонкой удивленной улыбке. Он наклонился вперед и посмотрел на нее сверху.
— За пять лет моих странствий я собрал всего лишь несколько рассказов о тебе, — сказал он с некоторой гордостью в голосе. Пристально посмотрел на труп с копьем в груди, на лошадь со сломанной шеей. — Но мне даже во сне не могло привидеться, насколько ты хороша.
Она взглянула на своего сына снизу, опустила острие меча в землю и еще раз оперлась на него.
— Ты опозорил меня, Кел. (Ветер трепал его темные волосы, взгляд больших черных как смоль глаз устремился на нее. Зеленых глаз, вспомнила она, но наполненных чернотой ночи.) Ты заставил меня сожалеть, что я вообще родила тебя.