Его слуга подвел лошадей. Вопли умирающих людей и разъяренные крики ее единорога заглушили его дальнейшие слова, но она была вынуждена подчиниться и сесть верхом следом за сыном. С огромным усилием она напряглась, чтобы повернуть голову, хоть мельком взглянуть на Ашура. Она увидела его краем глаза. Шкура его блестела от крови. Но его ли это кровь? Или это кровь солдат Кела?
— А теперь скачи! — заорал Кел, сжимая в руке амулет, и наклонился близко к ее уху. — И ты будешь делать только то, что я тебе прикажу, матушка.
Он вложил поводья в ее безвольные руки. Крикнув еще раз, он ринулся через смешавшиеся ряды своих людей, очищая для нее путь.
— Скачи! — бросил он ей через плечо.
Повинуясь, она тронула пятками бока лошади. Из-за того, что она не могла вращать головой, ей было неизвестно, сколько мятежников отправилось следом. Но когда Ашур попытался догнать их, ее сын отдал приказ:
— Если вам дорога ваша жизнь, держитесь от этого зверя подальше!
Когда город остался позади, она обвела взглядом пожары, все еще бушевавшие на полях. Густой и черный дым уплывал высоко в небо, становясь гуще от дождя. Может быть, часть урожая и уцелеет.
Но потом ей пришло в голову, что Кел не успел сжечь город. При этой мысли она почувствовала некоторое облегчение. Кел скакал стремительно, изо всех сил подгоняя лошадь. Она следовала за ним, наблюдая, как он время от времени бросал взгляды через плечо. Чуть ли не в страхе, — подумала она. — Испугался Ашура?
А что же с единорогом? Кровь на его шкуре…
Она вздохнула, не в силах сделать что-нибудь еще.
Может быть, душе Лико и душам всех остальных жрецов будет легче успокоиться. Она не смогла ничего сделать для них, но по крайней мере Дакариар спасся от рук ее сына.
Если бы только она могла унять этот проклятый дождь из собственных глаз…
Стужа угрюмо выглядывала из высокого окна своей темницы. Внизу, на равнине, сердито ходил кругами Ашур, меся копытами раскисшую землю. Огонь в его глазах с треском вспыхивал, являя собой островки сочного янтарного света в сверхъестественной мгле. С десяток тел лежали тут и там на мокрой и холодной земле — это те, кто пытался прогнать единорога. Их вопли до сих пор звучали в ее ушах.
Большой кусок ткани, подхваченный ветром, развеваясь, летел через равнину — еще одна разоренная палатка, сорванная ураганом. Она проводила ее взглядом, пока та не исчезла в отдаленном лесу, окружавшем башню Кела.
Снова сверкнуло небо, мгновенно ослепив ее. Перед глазами остались плясать контуры и силуэты. Вот уже три дня после Дакариара неистовствовали молнии и громы. Даже колдовство Кела не способно было остановить бурю. Они ехали в промокших насквозь одеждах и спали — вернее, пытались спать — на возвышенностях, чтобы их не снесло водой.