— И он помог тебе против того мага, Зарад-Крула?
Она погладила единорога по холке:
— Да. После этого мы еще долго были вместе. А потом, когда мы с Кимоном окончательно осели, Ашур просто исчез. Я уже и не надеялась увидеть его когда-нибудь снова, даже просто узнать, что с ним приключилось. — Она обхватила животное за шею и зарылась лицом в его густую гриву. — Но в ту ночь, когда горел Соушейн, — она оторвалась от Ашура и дала ему лизнуть себя в руку, — я вдруг подняла голову и увидела его.
— Волшебство, — с трепетом в голосе произнес Терлик. — Как будто бы он узнал, что ты в беде.
Она задумалась над этим.
— Не знаю, как объяснить, — призналась она. — Ума не приложу, где он был все двадцать с лишним лет. — Она похлопала Ашура по носу. — Если честно, мне это теперь все равно, раз он снова со мной.
— Нельзя объяснить волшебство, — произнес Терлик, кладя свои руки на морду единорога рядом с ее руками. — Нужно просто принять его.
Стужа пристально посмотрела на своего спутника, пытаясь разглядеть в нем того молодого мальчика-мужа, которого встречала давным-давно. Он был вспыльчив тогда, беспечен, к тому же сквернословил; как ни посмотри — избалованный дворянский сынок.
Но как же время изменило его! Худенький юноша стал высоким и сильным. Вспыльчивость пропала, или, по крайней мере, он научился сдерживать ее. Терлик стал спокойным и мягким, что ни в коей мере не вредило его мужественности. Она могла только предполагать, какие испытания так изменили его, покрыли морщинами это лицо и припорошили снегом эти волосы; что превратило нахального глупца в мужчину, которому, она это чувствовала, можно доверять.
Она взглянула на свои собственные руки. Кожа ее была еще гладкой, не выдавала прожитых лет, но, сжимая пальцы в кулак, она ощущала скованность в суставах. Двадцать лет назад никакой скованности не было.
Время изменило их обоих. Время и груз пережитого. Она снова поискала в нем черты юного Терлика, но легче было увидеть, каким он стал. И этого переменившегося Терлика она могла полюбить.
Она внезапно отвернулась, устыдившись своих мыслей.
Ночь наступала быстро. Стужа посмотрела на неясные очертания Кира и забралась в седло. Протянула руку Терлику, стоявшему на земле.
— Мы должны поспешить, — решительно сказала она. — Поскольку почти весь гарнизон пал жертвой резни в Соушейне, городские ворота теперь закрываются на всю ночь. И если мы не поторопимся, то не попадем в город до самого утра. Один раз я уже соврала, чтобы меня впустили, но сомневаюсь, что удастся обмануть стражу во второй раз.