Она задержалась на лестничной площадке второго этажа и приложила ухо к двери. Не слышно ни звука, не видно ни огонька. На третьем этаже она остановилась перед собственной дверью и, толкнув, открыла ее.
Это было все, что она смогла себе позволить, когда пришла в Кир, — запасную комнату с жесткой веревочной кроватью и с еще кое-какой рухлядью вместо мебели. Лампа, которую она обычно оставляла светить, уже не светила, все масло прогорело. У нее были свечи, но сейчас их нечем зажечь. Лишь слабый лунный свет проникал сквозь единственное окошко. Она закрыла за собой дверь и задвинула засов.
Сев на кровать, она отстегнула меч и прислонила его к стене. Затем с тихим стоном стянула с себя сапоги и бросила их в угол. На кровати вокруг нее валялись юбки, которые она надевала, изображая ясновидящую. Она собрала их в охапку и швырнула на пол.
Тяжкая грусть вдруг навалилась на нее, и она не была к этому готова. Там, у маленького столика на другом конце комнаты, когда-то стоял спиной к ней Терлик, пока она переодевалась, меняя юбки на кожаные штаны. Ей вдруг показалось, что она видит его высокую тень, он ждет и смотрит на нее.
Она прикусила губу. Они рассказывали друг другу обо всем, пока ехали в Соушейн. Терлик оказался хорошим собеседником, с ним было легко. Когда-то, очень давно, они уже были вместе, правда совсем недолго, и вот еще одна очень короткая встреча. Но даже за это время его глубокий, мягкий голос успел согреть какую-то часть ее души.
А теперь внутри опять холодно. Она бессильна помочь Терлику. Ей ничего не остается — только поспать и затем с рассветом отправиться в Дакариар.
Она разделась и, совсем нагая, легла на спину на грубое одеяло. Как ни старалась сомкнуть глаза — сон не шел к ней. Она повернулась лицом к стене, потом перекатилась на спину. Плетеные веревки казались ей жесткими камнями, проступавшими сквозь тонкую постель. Она перевернулась на живот.
Но это вовсе не веревки не давали ей спать.
Вся комната была наполнена Терликом. Она хранила звуки его голоса, его шагов. Неясной тенью он двигался в полумраке. Это отнюдь не ветер, проникавший через окошко, ласкал ее открытую шею, а нежное дыхание Терлика.
Она резко встала и потянулась к юбкам, валявшимся на полу. Где-то здесь должен быть кошелек, который она носила с собой, когда гадала, и в нем — колода ее карт. Она вытащила карты, развязала кожаный шнурок, скреплявший колоду, разложила их на кровати ближе к окну, куда падал лунный свет.
Это невозможно, просто безумие.
Она перебирала карты, пытаясь отыскать те, что выпали ей однажды, и вспомнить, как все было. Она сидела в «Сломанном Мече». Еще до того, как Терлик вошел в дверь…