Человек, столь неожиданно пригласивший меня сюда, облокотился о беломраморную каминную полку. Рядом под стеклом красовалась неизбежная модель парусника. Огонь в камине трещал не так громко, как в старомодной "каюте" капитана Обадии. Этот контраст успокоил меня, и я впервые поняла, в каком напряжении находилась с минуты приезда в Бэском-Пойнт.
Руки у меня, когда я протянула их к огню, мелко дрожали, на глаза беспрестанно наворачивались слезы.
Немногое могло укрыться от серых глаз Яна Прайотта. Он подошел к столу, налил вина и поднес мне, держа бокал за тонкую ножку.
— Ну вот, — объявил он, когда я сделала глоток-другой, — так-то лучше. Ваши щеки снова порозовели. Наверное, старик задал вам перцу.
Это был первый человек в Бэском-Пойнте, который проявил по отношению ко мне доброту. Он единственный ничего от меня не хотел. Я отпила еще глоток вина и поставила бокал на маленький столик. А потом совершила абсолютно нелепый поступок: я разрыдалась.
Ян Прайотт прислонился к каминной полке и смотрел, как я рыдаю в кружевную тряпицу, именуемую носовым платком. Я привыкла, что меня жалели, даже когда я расстраивалась по пустякам. Но этот человек и слова не произнес в утешение. Наконец мне стало стыдно своих слез. Я украдкой бросила на него взгляд и заметила, как он странно смотрит — вопросительно, отчасти настороженно. Он отнюдь не любовался мною. И ни тени жалости. Очевидно, я ошиблась, полагая, что он сочувственно отнесся к моим злоключениям.
Я вытерла глаза и села прямо, готовая снова встретиться лицом к лицу со своими бедами. В конце концов, мне не нужна чужая жалость.
— Простите, — прошептала я. — Все уже в порядке.
— Вы не могли бы мне сказать, что именно так взволновало капитана? — спросил Ян, пропустив мои слова мимо ушей.
Я, не колеблясь, рассказала ему, что произошло, а он слушал со своей легкой сардонической улыбкой на губах. Мой рассказ о появлении бородача его не удивил.
— Сюда частенько заявляются старые морские волки и наносят капитану визиты, — кивнул он. — Некоторым просто хочется поболтать о добрых старых временах. Но когда-то Обадия Бэском был одним из самых ненавидимых капитанов на китайской линии. Так что еще живы те, кто имеет на него зуб. Когда они приходят с ним поквитаться, приходится выставлять их за дверь. Брок и Люцифер прекрасно справятся, если он явился за этим.
Я содрогнулась.
— Это тот огромный мерзкий пес!
— Вот именно, — согласился Ян Прайотт. — Поскольку вы вряд ли могли встретить этого зверя без провожатого, я полагаю, вы видели и его хозяина?