Наблюдая за хозяйничающим Злобным, с энтузиазмом шарящим в холодильнике, она поинтересовалась:
— Отец прислал?
— Угу, — кивнул тот, не отрываясь от процесса сооружения гигантского бутерброда. — Папа волнуется: сбежала его дочурка! Поэтому послал — в хорошем смысле — меня, от которого не убежишь.
— Он сказал отвезти меня обратно в Москву?
— Аскет здесь. Просто сам он приехать не смог, кое-какие дела у него. — Злобный слегка поморщился и, роняя крошки, откусил почти половину изготовленной им колбасно-хлебной конструкции. — Поэтому придется тебе терпеть мое общество, пока он с проблемами не разберется.
Девушка искривила губы в подобии усмешки. Ну, конечно. Опять дела. Как всегда.
— То есть я теперь под домашним арестом?
— Сама виновата, — отозвался с набитым ртом Злобный. — Не сняла бы маячок, гуляла бы сейчас с дружками без присмотра. Ну, по крайней мере, без слишком плотной опеки.
Маячок? Действительно, после предыдущего побега отец, несмотря на бурные протесты и небольшой скандальчик с битьем посуды, поместил в ее ауру особый знак, который, подпитываясь энергией оболочки, подавал своему создателю через ментал хорошо различимый сигнал. Благодаря ему отец мог контролировать ее перемещения и в любой момент безошибочно определить, где находится его ненаглядное чадо. Поначалу Света попыталась заглушить излучение маячка — не получилось, и вскоре она просто привыкла к нему, а через несколько дней и вовсе перестала обращать внимание, относясь к наличию знака как к чему-то само собой разумеющемуся. Сейчас девушка прислушалась к своим ощущениям. Еще вчера вечером маячок был на месте. Сегодня утром почему-то бесследно исчез.
— Я его не снимала. Он сам пропал.
Друг ее отца и один из опаснейших псионов мира на мгновение замер, не донеся до рта очередной бутерброд с колбасой, и недоверчиво посмотрел на свою собеседницу.
— Сам? Свет, ты понимаешь, что несешь? Маячки, тем более такие, сами по себе не исчезают. Это не прыщи на носу.
— И тем не менее, ничего не знаю. Я его не трогала.
В ответ ее оглядели с ног до головы пристальным и очень мужским взглядом, от которого Светке сделалось немного страшно.
— Надо думать, правду говоришь, — задумчиво протянул Злобный и зачем-то сунул надкусанный бутерброд обратно в холодильник. — Девушка ты вроде взрослая, понимать должна, что обмануть Аскета не удастся. Тогда собирайся, планы меняются.
— С какой стати?
— С такой. Поедем к твоему папочке. — Злобный мельком взглянул на часы и достал из кармана мобильник. — Ох, как невовремя это все, ох, как невовремя…