Приняв беззаботную позу и расслабив мышцы, Люк спокойно встретил ее взгляд. Глаза — золотые в крапинку озёра, обрамленные темными ресницами, имели ужасную способность ослаблять его самую твердую решимость, он абстрагировался от них, ее вида и запаха и произнес:
— Ты хотела знать что—то о моем прошлом, Джой.
Она замерла от удивления, глаза ее расширились, полные губы раскрылись во вздохе. Он вспомнил ощущение этих губ под собственными, мягкий овал лица, шелковистость волос. Он надолго закрыл глаза, чтобы пресечь перечисление прелестей Джой и то влияние, которое они оказывали на него. Когда он снова открыл глаза, ее лицо выражало спокойное ожидание.
— Да, я хотела бы знать о тебе больше, — тихо ответила она.
Он вздохнул, понимая по промелькнувшему в ее глазах выражению, что он себя выдал.
— Что именно ты хочешь знать?
В течение долгого времени Джой размышляла, она склонила голову набок, будто в ожидании начала его детальной биографии. Люк на пятьдесят процентов был уверен, что она попросит поведать о других женщинах, которые были у него прежде, но она удивила его.
— Расскажи мне о своей матери, Люк.
Он инстинктивно напрягся, полностью готовясь к обороне, мышцы задрожали от желания бороться или убежать. Одну за другой он взял под контроль все свои реакции прежде, чем Джой успела уловить больше, чем заметила, хотя он знал, полностью все скрыть от нее не получилось. Так же, как он знал и то, что выбор у него небольшой и надо отвечать.
— Моя мать, — сказал он с трудом, чувствуя тяжесть слов в своем сердце. Он никогда не говорил о ней, не рассказывал кому—либо, как Джой. Но и никогда прежде он не встречал такой женщины, как Джой.
— Ты говорил мне, что она умерла, когда ты был мальчиком, — Джой облизнула губы, будто понимая, наконец, значимость своего вопроса. — Я… я думаю, что она много для тебя значила.
— Да, — Люк отвел взгляд и уставился на огонь, который казался более безопасным, чем сочувствующие глаза Джой. — Если это — то, что ты хочешь знать, то я расскажу, — он закрыл глаза, погружаясь в глубь воспоминаний — в то время, когда все казалось простым, когда он был счастлив, как только может быть счастлив ребенок, мир которого — знакомое и безопасное место; и еще глубже, в те времена, которые он знал только по тихим, полным ностальгии рассказам других. Решив, с чего начать, Люк стал говорить. — Есть долина, — начал он медленно, — скрытая в горах недалеко отсюда. Там расположилась маленькая деревушка, существующая уже лет сто. Несколько людей знают о ней и совсем редко рассказывают об этом путешественникам, — он посмотрел на Джой, все ее внимание было сосредоточено на нем, как у ребенка, слушающего сказку, и он чуть не улыбнулся. — В этой деревушке есть семьи, многие из которых связаны между собой родством, все жители живут в гармонии друг с другом и окружающим миром. Они редко выходят за пределы деревни, но иногда сельские жители посылают любопытных молодых людей в ближайший город, чтобы купить то немногое, в чем они нуждаются и не могут произвести у себя в деревне. Много лет назад один из этих молодых людей достиг возраста, чтобы завести собственную семью, и его единственный ребенок был красивой девочкой, которую он назвал Мэри—Роуз.