— А, это ты, — она впустила меня. — Он у себя. Только не шуми. Кинжал спит.
Я поднялся. Ллойд лежал в кровати, смотрел в потолок. Я сел рядом.
— Я просто хотел на пляж, — сказал он. — Вот и все. Я спросил: "Мы пойдем на пляж?" Мама сказала, что слишком холодно. А отец сказал, что не холодно. И они поссорились. Я сказал, что мне все равно, что делать. Мама предложила посмотреть кино. Потому что очень холодно. А отец сказал: "Почему ты хочешь смотреть кино! Я приехал в этот сраный кемпинг не для того, чтобы смотреть сраные фильмы. И потом слишком жарко, чтобы смотреть сраные фильмы". И ударил ее. Она упала прямо на стол, все чашки разбились. А я прыгнул на отца и схватил его за горло. А он ударил меня. А мама кинулась на него и сказала, чтобы он не смел меня бить. И ударила его. Вот так все и вышло. Все трое. В этом сраном кемпинге. Били друг друга. Кричали. Все вокруг переколотили. Все кувырком. И все потому, что я хотел пойти на пляж.
— Это не твоя вина.
— Нет, моя, — сказал он.
Я засунул руку под матрас и вытащил несколько фотографий.
— Эй, давай-ка лучше поговорим об этом. Какая твоя любимая? Все еще эта?
— Нет, — сказал Ллойд.
— А какая же? Скажи. — Я вытащил все фотографии из-под матраса, разбросал их по полу.
— Вот эта? Где застрелили вьетнамца?
— Нет. — Ллойд сел рядом.
— Вот эта? Девочка с сожженной кожей?
— Нет.
— Ну, тогда вот эта, где голову отрубают?
— Нет. Вот она. — На снимке были четыре американских солдата. Они стояли над телом мертвого младенца. — Вот это моя любимая.
Дверь в комнату отворилась. Вошел Кинжал.
— Услышал ваши голоса, — он посмотрел на Ллойда. — Ну как ты, сынок?
— Нормально, — сказал Ллойд.
Кинжал вошел, закрыл дверь. Замешкался, глядя на нас. Он вдруг показался мне большим ребенком, смущенным, неуклюжим. Потом заметил фотографии, его глаза загорелись, он сел по-турецки на пол.
— Ну и ну. Потрясающе. Где ты их достал?
— В школе, — сказал Ллойд.
— Боже! Ты посмотри на это. Здесь все вены видно. А это! Где ты их прятал, сынок?
— Под матрасом.
Кинжал засмеялся.
— Старые места самые надежные. — Он взял снимок с солдатами и мертвым ребенком. — Ясное дело, американцы его убили, — он усмехнулся. — Они часто так делали. Для них это как игра. Ты посмотри на ребенка. Все кишки наружу.
— Знаю, — сказал Ллойд. — А посмотри на эту. Вот, папа. Посмотри. У него голова отвалилась, кровь так и брызжет.
— Да, верно, — Кинжал положил Ллойду руку на плечо. — А вот эта. Вот уж красавица. Вся кожа сгорела. Ох, мерзость какая. Я тебе рассказывал о своем приятеле, который сгорел?