Он поднял взгляд на своего соперника. Ольмер из Дома Осс был великолепен. Обнаженный до пояса, с гривой светлых волос, он стоял в центре круга с видом победителя. На его плече покоился чель – на целую пядь длиннее обычного, с трехгранным острием на нижнем конце рукояти. Внезапно Ольмер подбросил его в воздух, перехватил за середину и с боевым кличем крутанул над головой. По кольцу столпившихся вокруг площадки хайритов прокатился одобрительный гул.
Опершись на перекрестье меча, Одинцов внимательно рассматривал противника, потом опустил глаза на собственное тело. Казалось, и хайрита, и Рахи отливали в одной и той же форме – высокие, белокожие, длинноногие, с могучими плечами и выпуклой грудью. Теперь ему было ясно, почему старый Асруд не делал попыток скрыть происхождение сына! Кем бы ни являлся он сам, из каких краев ни пришел в столицу империи, кровь Севера в жилах его сына взяла свое. То было материнское наследство, дар женщины, имени которой Одинцов так и не узнал…
Одинцов снова посмотрел на Ольмера. Пожалуй, тот ни в чем ему не уступит… Сильный, рослый и наверняка с превосходной реакцией, стремительный, как рысь… Но если установка Виролайнена все же запихнула Георгия Одинцова в тело Рахи, то значит, были у него особые таланты… Какие же? Что за достоинства таились в этом хайрите-полукровке, октархе Береговой Охраны? Хорошо бы выяснить этот вопрос пораньше, решил Одинцов; мысль о том, что чель Ольмера располосует великолепное тело, доставшееся ему, казалась кощунством.
Ильтар поднял руку, и сдержанный гул толпы сменился тишиной.
– Во имя Семи Священных Ветров! По обычаю Хайры, свободный воин Ольмер Дома Осс вызвал на поединок Эльса, сына женщины из того же Дома и чужеземца с юга. Они могут биться до первой крови, до второй или до смерти, как пожелает сильнейший из них. Начинайте!
Военный вождь резко опустил руку и отскочил в сторону. Вовремя! Двумя гигантскими прыжками Ольмер преодолел половину земляной арены, обрушив на голову противника сверкающее лезвие челя. Навстречу взметнулся клинок, сталь зазвенела о сталь, и поединок начался.
Чель серебристой бабочкой порхал в ладонях хайрита. Одинцов быстро выяснил, что его соперник с одинаковой силой бьет и с левой, и с правой руки; лезвие его необычного оружия то парировало удары словно сабля, то, стремительно выброшенное вперед, мелькало у самой груди противника. Пока он справлялся с заданным Ольмером темпом, но уже ощутил, что преимущество в вооружении не на его стороне. Гибкий прочный меч был превосходен, однако не мог удлиняться чуть ли не вдвое и позволял отбивать удары только клинком.