— Глюк на двоих — это реальность.
— Сам придумал? — заинтересованно спросил Акела друга.
— Сам.
— Класс.
…Солнце стояло высоко, время близилось к обеду. Уже устали ноги и болела задница. Отвыкшее от верховой езды тело нытьём в пояснице напоминало, что сорок пять не есть двадцать, это хозяин что-то напутал, по своему обыкновению. Самое поганое, что клятый неспешный аллюр дико укачивал — от мелькающего однообразия стволов в глаза хоть спички вставляй.
Однообразие кончилось внезапно. Перед едущим впереди конём Малыша на дорогу из кустов вышел давешний менестрель. Конь, всхрапнув, остановился. Встали и остальные.
— Люди добрые, помогите сироте кто, чем может, — воззвал певец.
— С такой мордой здоровой побираться не стыдно? — отозвался Малыш, — что, видать, пением не обогател, так на большую дорогу вышел? Пропусти.
— Вот так вот и живу, каждый так и норовит горемычного обидеть, — грустно отозвался «попрошайка». Сделав шаг навстречу, он хотел поймать лошадь Малыша под уздцы, но не на того напал. Охранник дал коню шенкеля, натянув поводья. Жеребец взвился на дыбы, певун проворно отскочил и громко свистнул.
— Вперёд! — крикнул Барс, но было уже поздно. Собственно, шансов уйти не было, с самого начала. Малыш покатился с седла со стрелой в плече. Охранники мгновенно замкнули кольцо, обнажив мечи и встав вокруг Жилы с дочерью. На дорогу выскочили вооружённые люди. Один, два, три… семеро! Плюс этот долбанный ашуг, черти б его взяли…. Не так уж плохо, если бы не самострелы в руках у всех семи, взведённые и держащие их всех под прицелом.
Ещё несколько татей выломились из кустов с мечами и секирами в руках, считать стало некогда, да и бессмысленно. Уже кошке ясно, что влипли по самое "не балуйся" — слишком неравны были силы.
— Мужики, — мирно сказал певец, — хотите — верьте, хотите, — нет, но мне до товаров ваших и даже до девицы-красы дела нет. Совсем. Пусть вот эти два витязя останутся, — он кивнул на Барса с Акелой, — а вы езжайте с миром.
Немая сцена. Все с удивлением посмотрели сначала на разбойника, потом на друзей. Как если бы сексуальный маньяк, выловив в тёмном переулке вожделенную девственницу, робко попросил автограф и коснуться губами затянутой в печатку ручки.
Впрочем, на удивление — секунда, столько же на рефлексии. Расчёт прост — спасённых больше, чем оставшихся, чай, не бином Ньютона. Обычное в нашей суровой профессии дело — "следую своим курсом".
— Парня перевяжи и два часа ни одна морда не шевелится, пока обоз не уйдёт подальше, — спокойно сказал главарю Акела.
— Идёт, — моментально согласился тот, — Коновал, живо!