— Нет, — хрипло ответил он, — ты мне нравишься. А ты сильно от наших женщин отличаешься?
— Я от них настолько не отличаюсь, что иной раз и сама себе не рада. Но не сейчас… — сильные руки обняли его за шею.
…Клим проснулся и, не открывая глаз, почувствовал, что губы расползаются в улыбке. Давно он уже не спал так безмятежно. Сон свой он совершенно не помнил, только где-то внутри осталось давно забытое ощущение незатейливого щенячьего восторга. Словно донёсся из далёкого детства знакомый мотив простенькой мелодии, сыгранной им на старой обшарпанной гитаре.
На душе было радостно, как бывало только в детстве в первое утро каникул. Потянувшись, он осторожно пошарил возле себя, потянулся дальше. Никого нет. Слава вскочил и ошалело огляделся. Феи не было. Вспомнив вчерашнее, он фыркнул. М-да…. Как он её только вчера не называл…. Вот уж точно, "а ну её, эту Василису!"
Съехав с сеновала на землю, Клим почистил себя от сухой травы, выхлопал от пыли, умыл из бочки лицо и, входя в дом, услышал звонкий женский смех. На столе исходил вкусно-душистым паром чугун, сидевшие за столом товарищи уставились на него, как на выходца с того света, а у печки, держась за бока, хохотала Фея.
Голова её была замотана белой косынкой, вокруг тонкой талии был завязан фартук, глаза сияли на разрумянившемся лице. Сейчас никто не дал бы ей больше двадцати пяти лет.
— Чего уставились? — спросил, чуя какой-то подвох.
— Вихорко спросил, — ответила Фея, едва сдерживая смех, — куда я тебя девала? Я и говорю: в котле сварила. Тут они и остолбенели — каждый уже по целой мисе убрал. Не появись ты, так их бы наизнанку вывернуло.
— Тьфу! — прорвало Весняка, — ну и дура же ты, хоть во что меня превращай! Баба, ты баба и есть, волос долог — ум короток. Разве можно так шутковать?!
Фея упёрла руки в бока и глянула на него в упор: " На глупый вопрос я как тебе по умному отвечу? Я, значит, ещё и дура! А вы умные — такие вопросы мне задавать? Да ещё думать про меня этакое?"
Мужики потупились. Да уж, кто не без греха? Клим подошёл к женщине и, обняв за талию, чмокнул в щёку.
— Не сердись. Давай корми чем-нибудь, а то я сам сейчас от тебя кусочек оттяпаю.
Когда с утренней трапезой было покончено, собрались в дорогу. Лесная Дева легко вспорхнула на спину заводного коня и поехала в сторону от дороги, через опушку прямо в лес. Помедлив несколько секунд, путники двинулись за ней. Через лес ехать, конечно, было неудобно, ветки лезли в лицо, но лес был, к счастью, не слишком густой.
Минут через пятнадцать люди заметили, что заросли становятся всё реже, лес фактически превращается в отдельно стоящие деревья. Путники стояли на возвышенности, а под ногами лежал городок, блестела на солнце река, рассекающая его пополам. Видно было даже, как по мосту едет одинокий всадник.