Онемела Татьяна, остановилась на пороге, почувствовала: ногами двинуть не в состоянии, словно взбунтовались они и отказываются повиноваться.
— Что это? — спросила Татьяна. Произнесла, в общем-то, два ненужных слова, ибо отлично видела, что лежит на столе.
— Никогда не видели зажигалку в форме пистолета и сторублевых денег? — удивилась Погожева устало и немного раздраженно.
— Так много! Никогда, — призналась Татьяна, изо всех сил стараясь не выдать своего беспокойства.
— Не очень много. Десять тысяч.
— Большая сумма, — сказала Татьяна с уважением.
— Я хочу подарить ее вам, — улыбнувшись, заявила Погожева.
— Мне? Разве вы добрая фея из сказки?
— Я действительно фея. Только не добрая, а злая.
— Почему же злая? — Татьяна наконец сдвинулась с места, подошла к столу и поставила чашки.
Погожева тряхнула головой:
— Так удобнее. — И вдруг спросила: — У вас найдется листок бумаги?
— Да.
Повернувшись к тумбочке, Татьяна взяла из-под старого альбома ученическую тетрадь и положила перед Погожевой.
— Нет, — сказала Погожева, — писать будете вы. Вот этой авторучкой.
— Я не понимаю вас, — побелев, произнесла Татьяна и покачала головой.
— Сейчас поймете. Прошу. Пишите: «Я, Дорофеева Татьяна Ивановна, библиотекарь гарнизонного Дома офицеров...» Написали? Хорошо... Пишите: «Обязуюсь... сотрудничать... с германской военной разведкой...»
— Зачем вы так?.. — с обидой спросила Татьяна и отодвинула тетрадь. — Что я вам сделала?
— Милая моя! — вздохнула Погожева. — Вы молоды и красивы. Я понимаю мужчин, которые в вас влюбляются. Но поймите и вы меня. Если мы не договоримся, не найдем общего языка, то... бог свидетель... Я не могу уйти из этой комнаты, оставив вас живой. Как бы я к вам ни относилась, я на службе... Будьте благоразумны.
— О каком благоразумии может идти речь? — сквозь зубы выдавила Татьяна. — Вы что? С луны свалились?
— Увы! С грешной земли. — Погожева положила руку на пистолет. — Эта зажигалка, между прочим, шестизарядная.
— Плевать я на нее хотела! — заявила Татьяна, удивляясь собственной храбрости.
— Оставим лепет. Вы не девочка, а я не обольститель. Я предлагаю вам дело. Рискованное, но денежное. Я знаю, вы согласитесь. И когда войдете во вкус, поймете, что в разведке можно заработать больше, чем в постели.
— Я не проститутка! — покраснела Татьяна.
— Фу! Как вульгарно.
— А мне плевать! Убирайтесь к чертовой матери из моей квартиры! Я не испугалась вашей пушки!
— Спокойнее... Истерики разрушают нервную систему не меньше алкоголя. Отвечайте, вы догадывались, что Сизов — агент немецкой секретной службы?