— Какой службы? — не поняла Татьяна, но запальчивости теперь не было в ее голосе.
— Вам известно, что Сизову удалось завербовать вашего друга Роксана? Того самого Мишу, который через ваше посредство сплавляет излишки продуктов?
— Вы врете!
— Забудьте это слово. В разведке не врут. В разведке молчат или говорят правду. Я говорю правду только потому, чтобы вы поняли: я не могу выйти из этой комнаты, оставив вас живой.
— Уходите! — решительно сказала Татьяна. — Уходите! Я никому не скажу... Можете не волноваться.
— Спасибо, — поднялась Погожева. — Боюсь, что в отношении вас не смогу проявить такую милость.
Татьяна отступила на шаг, сказала убедительно:
— Я не нуждаюсь в ней, в вашей милости. Я выброшусь в окно. И закричу на всю улицу. Я не пойду на предательство!
— Предательство — тоже работа, — сухо заметила Погожева.
— Плохая работа!
— Запомните, девочка, плохой работы не бывает. Работа либо соответствует духовным запросам и умственным возможностям индивидуума, либо нет.
— В таком случае вы переоценили меня.
— Скромность человека украшает, агента оберегает.
— Я не агент! — процедила Татьяна. Страха не было в ее голосе, лишь злость, злость, злость...
— Не будем придираться к словам, — миролюбиво сказала Погожева. — И зря нервничать. Может, нам лучше разобраться в сути. Отвечайте на мои вопросы, только искренне. Вы способны на искренность?
— Да!
— Вам нравится работать на заводе у станка?
— Я никогда не работала на заводе.
— И не рветесь? — усмехнулась Погожева.
— Нет!
— Что бы вы предпочли: коммунальную квартиру или собственную виллу в сосновом бору на берегу моря?
— Это глупый вопрос, — заметила Татьяна.
— Вам нравится танцевать?
— Да.
— Хорошо поесть?
— Да.
— Красиво одеться?
— Да.
— Какой цвет вы предпочитаете: голубой или красный?
— Голубой.
— Ох, Таня, Таня... Одного последнего ответа достаточно для того, чтобы усомниться в вашей благонадежности...
— Но голубой цвет мне действительно больше к лицу, чем красный, — с обидой произнесла Татьяна.
— Все ясно... Если добавить, что в течение определенного срока вы предоставляли крышу немецкому агенту Сизову, нарушаете правила торговли нормированными продуктами, то... Вывод напрашивается сам собой — русскую контрразведку вам надо опасаться больше, чем меня. Я предлагаю вам деньги и обеспеченное будущее. «Смерш» может предложить в лучшем случае длительное заключение, в худшем — стенку...
— За что стенку? Я ничего не сделала...
— Вы думаете?
— Я знаю! — ответила Татьяна запальчиво.
— Я тоже знаю. В ночь на десятое февраля в Доме офицеров происходило совещание высшего командного состава группы войск. Оно было совершенно секретным. Продолжалось с двадцати трех часов девятого февраля до трех часов десятого. Вместо заболевшей буфетчицы вам было поручено подать офицерам ужин.