— «О частом причастии»? Вы правы, в этом пункте мы расходимся. Но я знаю также, что отец Мерсен защищал Галилея, тогда как римская церковь его осудила. И я знаю, что отец Мерсен всегда сражался с такими лженауками, как алхимия и астрология. Люди — сложные существа, отец мой, вам это должно быть хорошо известно, и хотя я не знаком с отцом Мерсеном, уверен, что истина для него важнее догмы.
Отец настоятель мягко кивнул, подтвердив слова Луи:
— Мерсен сделал даже больше: он перевел и издал «Механику» и «Диалоги» Галилея, хотя эти сочинения совсем недавно подверглись яростным нападкам со стороны нашей церкви.
— Я знаю. И знаю также, что он опубликовал «Всемирную гармонию» и «Cogitata Physico-Mathematica», весьма ученые труды, — добавил Луи.
— Что же вам нужно от него?
— Одно только имя, вот и все. Имя несравненного математика или логика, который способен мне помочь.
Они сделали еще несколько шагов в полном молчании.
— Вы по-прежнему служите монсеньору Мазарини, шевалье?
Луи на секунду помедлил с ответом, а затем сказал:
— Я служу королю, отец мой. Как и вы.
— Если мы поможем вам, король узнает об этом?
— Несомненно, но ему всего пять лет, отец мой! Зато я позабочусь, чтобы об этом узнала регентша.
Они совершили почти полный крут по внутренней галерее и вновь подошли к поджидавшему их отцу Нисрону. Второй монах исчез.
— Не пойти ли нам к отцу Мерсену, сын мой? — с улыбкой предложил отец настоятель.
Они двинулись по длинному, темному холодному сводчатому коридору, и Нисрон, шедший впереди, остановился перед дубовой дверью, неотличимой от других.
Постучавшись, он вошел. Луи последовал за ним.
Он быстро огляделся вокруг. Келья, в которой они оказались, была большой, она превосходила размерами уже знакомую Луи келью Нисрона. Помимо крохотной дощатой постели, привязанной к стене, тут стоял огромный стол, занимавший почти все пространство и заваленный рукописями, бумагами, перьями. Посредине возвышалась большая чернильница.
Сидевший за столом маленький человек с живым взглядом совиных глаз, очень длинным лицом и округлой бородой щурился на них, ослепленный светом.
На стене за его спиной висел простой крест.
Перед столом стояли несколько сосновых табуретов и скамья.
Значит, подумал Луи, вот в этой спартанской комнате собираются самые знаменитые математики и физики, величайшие ученые западного мира! Из этой скромной кельи в течение двадцати лет разлетаются письма с предложениями, доказательствами, отчетами о выдающихся свершениях, которые сыграли важную роль в развитии наук и обновлении всей системы знаний в измученной войной Европе.