— Конечно, дорогой, — промолвила Жюли. — Я скажу тетушке, что ты навестишь ее немного позже.
— Ты и в самом деле можешь обещать это. Только не называй ей истинную причину моего приезда в Париж.
Гастон и Луи приехали в «Азар» ближе к вечеру. На всякий случай оба оделись весьма элегантно, поскольку не знали, как можно проникнуть в этот роскошный игорный дом. Если среди завсегдатаев «Азара» был суперинтендант финансов, значит, посетители его принадлежали к самым высшим кругам — кого попало туда явно не пускали. Конечно, Гастон мог предъявить свои права как комиссар, но им этого не хотелось — на сей раз они желали сойти за обычных игроков.
Никола высадил их недалеко от дверей. Несколько карет уже стояло в переулке, полностью перекрыв его.
Ступая по обочине немощеной улицы, чтобы не слишком запачкать туфли, они подошли к лакею, который пропустил их, ни о чем не спросив, как и трех других человек, незнакомых Луи.
Они оказались в большом холле, откуда начиналась парадная мраморная лестница с перилами из кованого железа. На потолке тысячью огней сверкала хрустальная люстра. Стены были целиком расписаны — над фресками с мифологическими сюжетами работал, судя по всему, одаренный ученик Симона Вуэ.
В этом роскошном вестибюле находилось трое или четверо слуг внушительного телосложения, несколько женоподобный мажордом с парадной шпагой и фатоватый господин с тяжелым взглядом. Всю правую щеку его пересекал шрам, частично скрытый густыми усами и бородкой, постриженной в форме утиного хвоста.
Одновременно с Гастоном и Луи в холл вошли дама с кавалером и мужчина без пары. Мажордом приветствовал их глубоким поклоном, и эти трое сразу поднялись по лестнице — несомненно, в игорные залы.
Гастон и Луи собирались последовать их примеру, но тут щеголь со шрамом кошачьей походкой приблизился к ним, преградив путь. Он был одет в камзол с кожаной шнуровкой, на боку висела тяжелая шпага с гардой.[43] Звеня медными шпорами на сапогах, он встал перед ними, не посчитав нужным снять шляпу с большим плюмажем.
— Господа, не имею чести вас знать, — сказал он, едва склонив голову.
Манера говорить у него была напыщенной и слегка угрожающей.
— Меня зовут Гастон де Тийи, — произнес комиссар сухим тоном человека, разговаривающего с подчиненным, — а это мой друг маркиз де Вивон. Нам рассказали об «Азаре», и мы пришли из любопытства.
Бретер надменно оглядел их и заявил:
— Мне неловко, что вы напрасно побеспокоились, господа. — Было видно, что он отнюдь не испытывает подобных чувств. — Однако моя сестра принимает только друзей, с которыми лично знакома.