Баронесса затронула самое святое в душе Александра I. Он слушал, и слезы текли по его лицу. Крюденер довела императора до такого душевного потрясения, что сама обеспокоилась его состоянием.
– Не беспокойтесь ничего, – сказал Александр, – браните меня: с Божьей помощью я буду слушать все, что вы мне скажете, все сказанное нашло место в моем сердце. Вы помогли мне открыть в себе самом вещи, о которых я ранее не думал.
Александр I услышал от баронессы то, что ему хотелось услышать. В беседах с ней он находил утешение, и беседы эти становились все чаще и продолжительнее, заканчивались далеко за полночь. Влияние ее на императора было огромно. В 1815 году, во время похода русской армии на Париж, баронесса сняла крестьянский домик на берегу Неккара, в котором частым гостем был русский император, выслушивавший ее наставления. На некоторое время баронесса становится тенью императора – в Париже она оказывается в отеле Моншеню, оплатить услуги которого она самостоятельно не может, поскольку испытывает серьезные материальные затруднения. Но… по соседству с отелем – резиденция русского императора, а в садовой ограде резиденции есть скрытая от посторонних глаз потайная калитка, через которую Александр I мог незаметно для зевак проходить в гости к баронессе.
Впрочем, баронессу посещал не только русский император, в ее салоне запросто можно было встретить и министров, и многих других из парижской элиты. Австрийский министр иностранных дел Меттерних вспоминал, как по приглашению Александра I обедал однажды с ним и с госпожой Крюденер. На столе стояло четыре прибора. Когда министр вежливо поинтересовался, кого еще ожидают к столу, русский император, указывая на прибор, пояснил: «Он для Господа нашего Иисуса Христа».
Великий князь Николай Михайлович свидетельствовал: «Она была стеснена недостатком денежных средств и всегда во всем испытывала нужду. Кроме чувств тщеславия, случая сыграть видную роль, действовала и алчность. <.> В записочках императора Александра I к князю Голицыну постоянно встречаются анонимные денежные вспомоществования; они рассыпались щедрою рукой и на г-жу Крюденер, и на ее родню». Возможно, она как-то использовала свое влияние на императора в личных целях, но стоит вспомнить, что баронесса Крюденер была безумно популярна в Европе, ее проповеди собирали тысячи людей. Надо ли говорить, что в пожертвованиях недостатка не было? Но в то же время общеизвестно, что баронесса, как только рассталась со светской жизнью, стала бедна, как церковная мышь, раздавая все, что имела.