– А о чем же вы говорили?
– О том, какая жизнь ждет его там, в Модене. И еще немного о ней, о Клер. Он признался, что вот уже десять лет был к ней неравнодушен и, не будь Пьера, увел бы ее жить к себе в хижину. Он сказал мне об этом впервые. А я-то даже и не догадывался.
– Он жалел, что не сделал этого?
– Об этом он ничего не говорил.
– А вы не поинтересовались, почему он решил уехать из Виорна?
– Какой смысл, я и так знал. Он уехал из Виорна, потому что боялся, как бы Клер не наговорила чего во время следствия – мало ли что ей взбрело бы в голову! – чтобы и он тоже оказался за решеткой. Все было против него, сами посудите: сельскохозяйственный рабочий, холостяк и к тому же еще иностранец. Поэтому он предпочел уехать из Франции.
– Он знал, что Клер может попытаться его скомпрометировать?
– Да, знал. Но не из злого умысла. А… как бы сказать… из-за того, что она была не в себе… я выбрал это слово просто за неимением другого. С того момента, как она оказалась в тюрьме, ей вполне могло прийти в голову и его затащить туда же. Она ведь была к нему очень привязана.
– А он?
– И он тоже. Кто знает, вдруг у нее была надежда, что они окажутся вместе в одной и той же тюрьме? Может, она сама об этом расскажет…
– А как вы думаете, каким образом Альфонсо мог догадаться не только обо всем остальном, но и об этом тоже?
– Понятия не имею. Но знал, это уж точно.
– Хотя ни разу не говорил с ней об этом?
– Не вижу, в какой момент они могли бы поговорить об этом наедине…
– А вы знали, что иногда она гуляла по ночам?
– Я знаю, потому что он сказал об этом на следствии. Прочитал в газете. Только оттуда.
– Но ведь и он тоже часто бродил по ночам, похоже, страдал бессонницей и спал очень мало, так что не исключено, что им случалось порой встречаться, даже перекинуться словечком-другим, разве не так?
– Возможно. Но я говорю вам только то, что знаю наверняка. Я ведь ни разу не видел их нигде, кроме как в «Балто» и вместе с Пьером, – никогда наедине или где-нибудь еще, кроме своего кафе. По-моему, между ними никогда ничего не было, даже прежде, во всяком случае, ничего такого серьезного.
– Он бы сказал вам об этом?
– Да нет, такое вряд ли, и все же не думаю…
– Она утверждает, будто встретила его на третью ночь после убийства. Он это отрицает. А вы что об этом думаете?
– Знаете, если уж он наврал полиции, то только чтобы хоть как-то облегчить ее участь. Так что это не в счет. Дело понятное… Просто он всеми силами стремился защитить эту женщину.
– Выходит, в тот последний вечер вы с ним так ни разу и не затронули вопроса об этом убийстве?