– Зачем вам это?
– Чтобы попытаться уберечь вас от пожизненного заключения.
– Это вы что, по долгу службы?
– Да нет…
– Выходит, вы не каждый день этим занимаетесь? И не для всех без разбору?
– Нет, не для всех.
– В таком случае, послушайте, что я вам скажу. Тут есть две совсем разные вещи. Первая – это когда мне снилось, будто я ее убила. А вторая – это когда я убила ее, и это мне вовсе не снилось.
Вам ведь это хотелось узнать, да?
– Нет, совсем другое.
– Знала бы я, как ответить на ваш вопрос, так бы и ответила. Просто мне никак не удается привести в порядок мысли, чтобы объяснить вам… и следователю тоже… что со мной случилось, как все произошло на самом деле.
– Кто знает, давайте попробуем вместе, а вдруг нам все-таки удастся.
– Кто знает… А если это мне удастся, если все станет ясно, тогда мне что сделают?
– Все будет зависеть от ваших мотивов.
– Я знаю, что чем откровенней говорят преступники, тем чаще их убивают. Интересно, что вы мне на это ответите?
– Что, несмотря на эту опасность, вам все равно хочется докопаться до сути, внести ясность во все, что случилось.
– Пожалуй, так оно и есть.
Должна признаться, что во сне я убивала всякого, с кем мне доводилось вместе жить, даже того полицейского из Кагора, он был моим первым мужчиной, и я никого в жизни не любила так, как любила его. И каждого из них я убивала помногу раз. Так что все равно рано или поздно должен был наступить день, когда мне пришлось бы сделать это на самом деле. Теперь, когда все позади, я знаю, что просто должна была хоть раз совершить это наяву, а не во сне.
– Ваш муж говорил, будто у вас не было никаких причин ненавидеть Марию-Терезу Буске, что она отлично справлялась с работой по дому и главное – отменно стряпала, была чистоплотна, добросовестна, великодушна и заботилась о вас лучше нельзя. Что, насколько ему известно, за все семнадцать лет между вами ни разу не было ни малейших размолвок.
– С ней было трудно поссориться, она ведь была глухонемая.
– А не будь она глухонемой, скажите, вы могли бы в чем-нибудь ее упрекнуть?
– Откуда мне знать?
– Но вы ведь разделяли мнение мужа, не так ли?
– Весь дом был в ее распоряжении. Она делала все, что хотела. Мне и в голову не приходило судить, хорошо это или плохо.
– А потом, когда ее не стало в доме?
– Вот тогда-то я и заметила разницу. Весь дом был в грязи, повсюду пыль.
– Вам что, больше нравится, когда в доме пыль?
– Но ведь лучше, когда чисто, разве нет?
– А вам как больше нравилось?
– Понимаете, чистота занимает много места в доме, даже чересчур много…
– Вы хотите сказать, что чистота занимала место чего-то другого?