– Хватит меня гипнотизировать, – Ира топнула ногой. – Не анализируй, я не убивала Павла! Его смерть – случайное совпадение.
– Совпадение? Не очень подходящее слово.
– Называй как хочешь, но моя совесть чиста. У нас с Пашей был фиктивный брак. Фиктивный! Никто, кроме нас двоих, не знал, что наши отношения продлятся не более полугода. Все было оговорено. Это было необходимо.
– Для чего?
– Чтобы я смогла выйти замуж за любимого человека.
– Не понимаю. Выражайся яснее.
– Павел мой второй супруг.
– И?
– А счастье я должна обрести с третьим мужем.
Копейкина сползла вниз по стене.
– Либо ты держишь меня за идиотку, либо я действительно не въезжаю в ситуацию. Может, расскажешь поподробней.
Ира заметалась по комнатке.
– А тебе так интересно услышать историю бывшей ночной бабочки, выбившейся в люди?
– Кто ночная бабочка?
– Она перед тобой.
– Ты?
– Представь себе. Мне сорок два года, Катарина, а я уже столько повидала на своем веку. О!.. Можно смело садиться за мемуары. Севка в шутку называет меня… – Ирина умолкла.
– Какой Севка? – Ката резко встала.
– Ну Севка, – Ира обкусывала губки, – муж Елены. Всеволод Князев. Понимаешь… он… он мой младший брат. Только не вздумай никому проговориться. В этом, конечно же, нет тайны, но я просто не хочу подставлять Севку. Мы не признались сразу, а теперь вроде как глупо распространяться о семейном родстве.
– Час от часу не легче. Всеволод твой брат и зять Варвары.
– При чем здесь Варвара, почему ты постоянно о ней вспоминаешь? Меня это бесит.
– Прости. Все так неожиданно. Ира, объясни, наконец, что за тайны мадридского двора?
– Не знаю, какие силы меня удерживают, дабы не выставить тебя за дверь, но ей-богу, они меня удерживают. Наверное, это оттого, что я вижу в тебе именно того человека, с которым могла бы подружиться. Ты ведь умеешь дружить, Катарина?
– Думаю, да.
– Завидую. Сразу заметно, ты выросла в достатке, ни в чем не нуждалась, не ревела белугой по ночам и не звала во сне родителей. А мы с Севкой были лишены родительской любви, у нас ее попросту не было. Мы детдомовцы. Хотя попали туда уже будучи достаточно взрослыми ребятишками.
* * *
В детском доме Ирина оказалась, когда ей едва исполнилось двенадцать лет, Всеволоду было семь. Вопреки ожиданиям, брата с сестрой разбросали по разным учреждениям, посему они были лишены возможности видеть друг друга.
Жизнь в детдоме Ирина возненавидела с первого дня пребывания в стенах мрачного здания. Ей, домашней девочке, привыкшей, что все и всегда потакают малейшей ее прихоти, приходилось ох как несладко. И порой девочка доходила до такого отчаянья, что в голове проскальзывали шальные мысли касательно добровольного ухода из жизни. Невыносимо было смириться с тем, что красивая сказка закончилась в одночасье и теперь настали поистине тяжелые, трудные времена. Ирина старалась держаться, она изо всех сил пыталась выжить, не озлобившись на весь белый свет, но с каждым днем надежда на светлое будущее постепенно таяла, уступая место пустоте. Пугающей, мрачной пустоте.