— Мы опаздываем, очень опаздываем…
— С этим ничего не поделаешь, старик, Эрманпадар посылает свои угрозы, не слишком заботясь, устраивает нас погода или нет.
Он отвернулся от огня к оставшемуся оленю. Когда он будет разделан и зажарен, лодка заполнится. Амахаст ухватил переднюю ногу оленя и резанул острым куском камня, но тот, видимо, уже успел затупиться. Амахаст отбросил его прочь и обратился к Огатиру.
— Вот что ты можешь сделать, старик, — приготовь мне новые лезвия.
Что-то проворчав, Огатир с усилием поднялся на ноги. От постоянной сырости у него ныли кости. Он с трудом доковылял до лодки, обошел ее и вернулся с камнем в каждой руке.
— Сейчас, мальчик, ты кое-чему научишься, — сказал он и протянул камни Керрику. — Смотри, что ты видишь?
— Два камня.
— Да, конечно, но что это за камни? Что ты можешь сказать о ’них?
Он повернул камни так, чтобы мальчик мог внимательно разглядеть их.
— Я вижу просто камни.
— Это потому, что ты молод и никогда ничему не учился. Ты не мог научиться этому у женщин, потому что это искусство мужчин. Как охотник, ты должен иметь копье, а копье должно иметь наконечник. Следовательно, ты должен научиться отличать один камень от другого, видеть наконечники для копий, которые скрываются в камнях, учиться вскрывать камень и находить то, что скрыто внутри. Сейчас начинается наш урок. Это ударный камень. Видишь, он гладкий? Чувствуешь его вес? Этим камнем можно ломать другие камни. Его нужно отличать от другого, который называется лезвенный камень.
Керрик повертел гальку в руках, сосредоточенно глядя на нее, отмечая шероховатую поверхность и блестящие грани. Огатир терпеливо сидел, пока он делал это, затем взял камень обратно.
— Здесь нет скрытых наконечников, — сказал он, — это не тот размер и не та форма. А вот здесь они есть. Видишь их? Чувствуешь? Сейчас я освобожу их.
Огатир осторожно положил лезвенный камень на землю и ударил по нему, острый кусок отскочил в сторону.
— Вот это лезвие, — сказал он, — острое, но не очень, а теперь подойди и смотри, что я буду делать.
Он достал из своей сумки кусок оленьего рога, затем положил обломок камня на свое бедро и осторожно нажал на его край кончиком рога. Каждый раз, когда он делал это, в сторону отлетал маленький кусок. Выбрав самый длинный и острый, он протянул его Амахасту, который терпеливо ждал конца всей этой процедуры. Амахаст подбросил его на ладони, удовлетворенно кивнул. Затем проткнул отверстие в шкуре оленя и разрезал его от шеи до паха.
— Никто в нашей саммад не может делать такие лезвия, как он, — сказал Амахаст. — Учись у него, сын, ибо охотник без лезвия вовсе не охотник.