– Не надо расстраиваться, – сказал он хриплым голосом. – Все будет хорошо.
– Надеюсь, – сказала я с легким смешком, – больше мне ничего и не остается.
Он разомкнул объятия и встал, повернувшись ко мне спиной.
– Мне пора выходить. А то потеряю слишком много времени.
– А кофе?
– Сейчас допью.
Он достал из своего рюкзака галеты и быстро съел несколько штук. Потом залпом выпил кофе, как будто хотел поскорее уйти. Он умылся, зачерпывая растопленную воду из бочки в кружку и поливая на ладонь. Потом энергично вытер лицо полотенцем, которое достал из рюкзака.
– Буду к вечеру.
– Звони.
– Если связь будет работать. У тебя сотовый не разрядился?
– Пока нет.
Он говорил со мной, опустив голову и не встречаясь глазами.
– Пока! – Он взмахнул рукой.
– Пока, – прошептала я.
Я умылась холодной водой, отчего у меня защипало лицо, вынула из рюкзака Андрея свой пакет с вещами, взяла из него зубную пасту и почистила зубы, аккуратно выдавливая пасту из тюбика и стараясь расходовать воды из бочки как можно меньше. Затем вытерлась своим маленьким ярко-салатовым полотенцем и повесила его на край стола – сохнуть.
Итак, я осталась одна. Меня обступила абсолютная тишина. Дома, когда я оставалась одна, то сразу включала телевизор или музыку. Тишина действовала мне на нервы. Всю жизнь я не любила двух вещей: тишины и одиночества. И всю жизнь они настигали меня. Даже если я бежала от них со всех ног.
Здесь я была одна и наедине с тишиной. Сначала мне показалось, что я оглохла. Сюда не долетали никакие звуки. Но потом, прислушавшись, поняла, что звуки были: легкий шум и свист ветра, пролетавшего над макушками елей, скрип качнувшегося дерева, хлопок от сорвавшегося с веток снежного кома. Тайга ожила, задышала.
Я сидела, прислонившись к стене, и находилась в странном состоянии полусна-полуяви. От печки шло тепло, и я дремала наяву, c открытыми глазами.
Не знаю, сколько прошло времени, но, очнувшись от непонятного оцепенения, я решила прогуляться и вышла на улицу. Небо было нежно-лиловым, безоблачным. Ровными стройными рядами темно-зеленые, почти черные ели уходили в бесконечно высокое небо. Я посмотрела вверх, и у меня закружилась голова. Я потопталась на площадке, где вчера горел костер, потом сделала шаг в сторону и чуть не утонула в большом сугробе. Снега было почти по пояс. Настоящее море снега. Я шагнула в другую сторону. То же самое.
Я оставила свои попытки и вернулась в избу.
Несколько раз я меняла повязку на руке, ладонь уже болела значительно меньше и только тогда, когда я надавливала на порез. Пару раз я вынесла туалетное ведерко. Чтобы не было запаха, насыпала туда снега, а через какое-то время вытряхнула.