Чтоб ты провалился! Я кормлю ребенка, пихаю-толкаю в него еду, по шесть часов вместо восьми работаю (теряя часть зарплаты), чтобы приготовить, испечь, накормить и потолстить его, а мне тут такие слова кидают!
Пошутить, видно, хотел.
А в больнице еще и издеваются: сидят на всех входах церберы в белых халатах и не пускают мамаш к детям. «Не положено! Только передачку!»
Станет ребенок есть эту передачку без мамы! Да если он будет мамочку только за руку держать, и то быстрее выздоровеет! Но советская железная система на страже: «Не пущать!».
И мамочки бегают вокруг больницы, выискивая тайный вход, конечно, находят (всегда находят!), спешат по подвальным полутемным кафельным коридорам, взбираются по лестницам, ищут свое бледное тоскующее чадо.
Чадо сияет, со слезками на красных от температуры щеках, оно выздоравливает на глазах и торжественно, хотя и со страхом, показывает наклейку на животе. Утешаешь, поишь клюквенным морсом. Но нянечка уже стучит пальцем в стеклянную дверь: надо уходить. Чадо сразу никнет и вянет. А ты, целуя его и сдерживая слезы, уходишь, оглядываясь с улицы на больничные окна.
Конечно, дети выздоравливали - лично нашу семью хирургическая медицина никогда не подводила, но какие психические травмы наносились им (о родителях и речи нет - они всё выдержат) - никого не интересовало.
Это в других странах мамы могут сидеть рядом с детьми в больницах, и ничего ужасного при этом не происходит.
Что за секреты хотел скрыть медперсонал от родителей? Какими шприцами делают уколы? Мы и так это знали - об одноразовых шприцах тогда только слухи ходили. Как грубо обращаются с ребенком, когда родитель этого не может увидеть, или еще какой-такой секрет?
Наша твердолобая система распространяла успешно свои железные и жестокие щупальца на все области жизни, куда только могла достать. А достать она могла (и хотела) всюду.
Мы злились, негодовали, но, получая свое чадо «на руки», были счастливы и быстро обо всем грустном забывали.
И через два дня я уже покрикивала: «Ты что согнулся? Теперь так всегда будешь ходить? Уже давно всё зажило!»
ОТДАЙТЕ НАШИ ДЕНЬГИ !
Не стало денег. Вот этих самых разрисованных бумажек. Опять не напечатали? Разумеется! Во всем виновата инфляция. Объем требуемой бумажной массы превышает печатные возможности нашего государства. Платить надо было тысячи, а оно, бедное, не упевало! Нам показывали по телевизору, как печатные станки работают денно и нощно. На институтской кассе висела записка: «Денег нет». Хорошо, что мы с мужем работали в разных местах (бабушка жила отдельно и исправно получала свою, весьма умеренную в количестве дензнаков, пенсию) и, если у меня не давали, то могли дать ему, да и сын начал уже работать на соседнем радиозаводе (вечером учась в политехническом) и время от времени протягивал мне пачечку «долгожданных». Но многие работали семьями на одном предприятии: как они жили, на что трудно понять.