Джентльмен слушал меня серьёзно и вдумчиво. По-моему, он был растроган.
— Робин, — проговорил он, — ты не подумай, что я такой бесчувственный болван, каким мог показаться тебе вначале. Я не предполагал, что, спасая жизнь мне, ты подверг опасности свою, но теперь понял и буду неблагодарным и бессовестным человеком, если не отплачу тебе тем же. Отныне тебе не придётся беспокоиться ни за свою жизнь, ни за своё будущее. Ты потерял родителей, мальчик, и их не вернёшь, но я усыновлю тебя и, таким образом, у тебя появится новый отец, не родной, но готовый любить тебя и заботиться о тебе. Хочешь, чтобы я был твоим отцом?
Он мне нравился, честное слово, нравился. В нём с самого начала было нечто, располагающее к себе, а после этих слов я еле удержался от слёз. Он был искренен в своей доброте и заставил меня усомниться, так ли уж неприемлемы в этом мире доброта и великодушие. Но отвечать я не мог, потому что прежде надо было успокоиться, иначе дрожь в голосе выдала бы моё волнение. Да я и не знал, что мне отвечать. Предложение обрести отца было так неожиданно, что я растерялся, а тут ещё мысль о мести Громилы Уолтера лишила меня способности спокойно поразмыслить.
— Робин, ты смог бы назвать меня отцом? — спросил добрый джентльмен, нагнувшись и положив мне руки на плечи.
— Да… отец.
Он обнял меня, крепко прижал к себе, обдав винным перегаром, и я мог не опасаться, что он заметит слёзы, обличающие, насколько я перестал владеть собой.
— Но, прежде, чем мы пойдём домой, Робин, мы должны выполнить свой долг. Я подожду тебя в переулке за аркой, а ты позови людей. Не бойся, мой мальчик, мой сын, я не оставлю тебя в беде.
"Не бойся". Он не знал, кого назвал своим сыном.
— Я не боюсь, отец. Я бываю осторожен, но трусом я никогда не был.
Мы подошли к дому, и мой новый отец остался в переулке, а я пробежал через арку и что есть силы закричал:
— Помогите! Помогите! Полиция!
В домах зажигался свет, за занавесками мелькали тени, окна распахивались.
— Я слышал крик! — взывал я. — Вон там, за этими окнами кричала женщина! Полиция! Ограбление! Дверь взломана! Полиция!
Но блюстителей порядка я, понятно, ждать не стал и, завидев их издали, бросился наутёк.
Я вбежал в переулок, и моё сердце упало, потому что белокурого джентльмена там не оказалось.
— Отец?
Испугаться и огорчиться я не успел, потому что он тотчас вынырнул из темноты.
— Робин, пошли, — позвал он. — Мы выполнили свой долг, и наше присутствие уже не нужно.
Мы шли рядом по ночному городу.
— Как твоё полное имя, Робин? — спросил мой новый отец.