— Робин, просыпайся, — позвала меня Фанни.
А я и не спал, не заснул ни на минуту, но всё равно чувствовал себя отдохнувшим. Я ожидал, что она заговорит об утреннем эпизоде с Сэмом, и уже заранее приготовился к защите, но она не упомянула о нём.
— Вспомни, чему я тебя учила, — сказала девушка. — Постарайся не быть поросёнком: не чавкай, не хлюпай, не бери куски с тарелки пальцами, не размахивай руками, вилкой, ложкой, а тем более ножом, будь вежлив…
— Я стараюсь.
— А ты постарайся вдвойне, потому что к обеду выйдет леди Кэтрин.
— А мой отец? — тревожно спросил я.
— Он тоже будет обедать с вами, но он не может вести себя хорошо вместо тебя, так что ты сам постарайся.
— Понятно.
Вот уж неприятность, так неприятность! И что бы старухе ещё день или два не выходить к столу? За это время я бы научился правильно вести себя, и ей не пришлось бы искать сходство между мной и свиньёй… И чем ей свинья не угодила? Умное привязчивое животное…
Леди Кэтрин была настроена на удивление благостно.
— Добрый день, — поздоровался я, как мне подсказала Фанни.
— Садись, Роберт, — разрешила старая дама.
Лучше бы на этом она и умолкла.
— Отец Уинкл сказал мне, что у тебя хорошие способности к учёбе, — продолжала она. — Я рада это слышать.
Мне стало стыдно. Священник, пообещав убедить её отнестись ко мне доброжелательно, мог наговорить ей всяких небылиц, но я-то знал, что наука читать оказалась сложной и, может быть, недоступной для меня. Занимались всё-таки со мной, а не с ней, и только мне судить, в какое отчаяние привела меня грандиозность задачи. Я мог бы обшарить карманы любого покупателя на рынке, а все сидящие за этим столом лишь хлопали бы глазами, не в силах понять, как можно это сделать незаметно, я мог бы даже опустошить их собственные карманы, а они бы этого не почувствовали, пока не убедились бы, что они пусты, но они были неизмеримо выше меня, потому что их мозги восприняли сложную и тяжёлую для меня грамоту, а я после занятия с отцом Уинклом остался таким же неучем, как был до этого, с огромным трудом сумев запомнить лишь два десятка букв. Столько усилий ради мизерного результата. А может, священник так и сказал, что я тупица, и теперь они лишь смеются надо мной? Но нет, не похоже. Обычно я сразу чувствую подвох.
Я посмотрел на отца. Он дружески мне кивнул и весело улыбнулся.
— В библиотеке, куда мы с тобой вчера заходили, Робин, — заговорил мистер Эдвард, — есть очень интересная и очень толстая книга обо всех подвигах Робин Гуда. Когда ты научишься складывать буквы в слова, я её тебе подарю. Ты будешь читать её вслух своему отцу.