– А как это скажется на положении дел здесь? – робко спросила она, прислонившись к стене и заложив руки за спину.
– Англичанам не нравится, когда королей сажают в тюрьму. Эта новость окончательно уничтожит всяческие симпатии к революции в нашей стране, но она может подтолкнуть радикалов к отчаянным действиям.
– Филипп рассказал вам о том, что мне говорил Колин?
Он опять кивнул.
– В ноябре. Сейчас, как никогда, важно, чтобы вы не порывали связь с Уэйдом, мисс Мерлин.
– Я понимаю и… я согласна с вами. Но Филипп не хочет, чтобы я продолжала с ним видеться.
– И что из этого?
– Как что? Боюсь, мне придется подчиниться его желанию.
Кассандра посмотрела ему прямо в глаза.
– Он мой муж, мистер Куинн.
Что-то промелькнуло в его глазах, но так быстро, что она не смогла разобрать, что именно, хотя у нее осталось впечатление, что это странное выражение похоже на жалость. Он подошел к ней и протянул руку.
– Не могли бы мы присесть?
Кассандра удивилась, но позволила ему отвести себя к одному из обитых бархатом кресел, стоявших возле письменного стола Риордана. Сам Куинн опустился в такое же кресло напротив. Впервые за все то время, что она его знала, он выглядел смущенным. Его голос зазвучал сочувственно.
– Я знаю Филиппа уже много лет, мисс Мерлин…
– Я понимаю, как трудно вам назвать меня миссис Риордан. Может, будете называть меня просто Кассандрой?
На его аскетическом лице появилась усмешка.
– Спасибо за предложение. Хорошо, я постараюсь. Куинн посмотрел на свои руки.
– В душе Филипп хороший человек, – вновь начал он, – и я уверен, что в этом вы со мной согласитесь. Но у него было трудное детство, а неблагоприятное влияние семьи нелегко преодолеть. Некоторым людям приходится бороться с ним всю жизнь.
– Филипп не похож на других членов семьи, – возразила Кассандра.
Он грустно улыбнулся в ответ.
– Как бы я хотел, чтобы это было правдой, Кассандра. Мне очень жаль, моя дорогая, но я должен сообщить вам весьма неприятную новость.
– Я знаю о том, что он якобы пытался убить человека, мистер Куинн. Должна вам признаться, что в это почти невозможно поверить.
– Я вас понимаю, – согласился Куинн. – Это было так чудовищно, так…
Он запнулся, словно ему трудно было говорить.
– Мне самому приходится напоминать себе, что это действительно произошло.
Он протянул руку вперед, и она ахнула при виде длинного белого шрама, тянувшегося от запястья к основанию большого пальца.
– О, нет! О Боже…
Значит, это правда. Кассандра, онемев, откинулась на спинку кресла.
– Но я не об этом хотел вам сообщить, – Негромко продолжал Куинн. – То, что я должен открыть вам, в каком-то смысле даже хуже.