Служба закончилась. Двое наемников спрыгнули в ямы и приняли запеленатые тела. Уложив, схватились за руки товарищей и выскочили наверх. Солдаты взялись за лопаты.
- По нашему обычаю, - сказал Богданов, - следует бросить в горсть земли. Можно?
- У нас так не делают, - сказал Конрад, - но парням понравится. Не каждого хоронит кондотьер. Это честь!
Богданов бросил в каждую могилу по горсточке, отошел. Солдаты заработали лопатами. Скоро на месте ям выросли холмики. Богданов направился к посаду.
- Я заметил, - остановил его Конрад, - ты ходишь пешком. Кондотьеру не пристало. Прими!
Двое солдат подвели коней. Они были низкорослые, но крепкие.
- Ульриху и Герберту не нужны, - продолжил Конрад. - Тебе пригодятся.
Богданов потрепал по шее мышастого жеребчика. Тот скосил глаз и довольно фыркнул.
- Товарищ лейтенант! - жалобно сказала Лисикова. - Я не умею верхом!
- Научишься! - сказал Богданов, забрасывая ее в седло. - Это не самолет!
Он подогнал ей стремена, вскочил в седло сам. Наемники вопросительно смотрели снизу. Богданов поднял руку.
- Слава кондотьеру! - громыхнули швейцарцы.
Богданов отобрал у Лисиковой повод, повел ее коня. Штурман сидела, судорожно вцепившись в луку седла. "Привязных ремней нет!" - развеселился Богданов. Однако подшучивать не стал. Ныла голова и свербело давно не мытое тело. "Баньку бы!" - подумал лейтенант и оживился. Это была мысль!
***
Мысль пришла в голову не только ему. Когда летчики явились в княжьем дворе, их ждали. Без лишних слов отвели к приземистому срубу. Сквозь узкое окошко под соломенной крышей сочился дым - баню топили по-черному. Летчики зашли в просторный предбанник, лейтенант расстегнул ремень.
- Сначала вы, - сказала Лисикова, смущаясь, - я потом.
Богданов кивнул и потащил через голову кольчугу - забыв, он проходил в ней весь день. То-то плечи ломило! Лисикова выскочила во двор, Богданов, не спеша, разделся и шагнул в жаркий полумрак. Внутри пахло дымком и горячим деревом. Печка прогорела, остатки дыма волнами струились в окошко. Закопченный потолок и стены у печи блестели, как антрацит. Богданов присмотрелся. Печка-каменка, полок, широкая лавка в противоположной от печки стороне, рядом бочка, на лавке - деревянная шайка и какая-то кадушка. Богданов заглянул в бочку. Вода в ней была мутной и пахла золой. Щелок. В детстве Богданову приходилось мыться щелоком из варенной печной золы - с мылом в деревне было плохо. "Где веник? - сердито подумал Богданов. - Мне что, кольчугой париться!"