Слово в ответ на его вопрос в предбаннике затопали. Дверь распахнулась и на пороге возникла баба. Высокая, могучая, с веником в руках и полностью голая. С распаренного веника капала вода.
- Княжна велела попарить! - сказала баба, входя. - Ложись!
На лице Богданова отразились чувства, баба поняла по-своему. Обиделась.
- Лучше меня в Сборске никто парит! Кого хошь спроси! Неёлу всякий знает!..
Богданов улегся на выстеленный соломой полок. Неёла плеснула из шайки на горячие камни, пар ударил в черный потолок, сладко запахло свежим хлебом. В воду добавили пива. Неёла подержала мокрый веник над камнями, разогревая листья, и принялась за гостя. Богданов понял, что баба не врала. Неёла то легонько похлопывала веником, разогревая тело, то стегала наотмашь, то растирала горячими ветками пунцового гостя. Богданов млел, довольно покряхтывая. Неёла все поддавала и поддавала пару. Богданову стало невмоготу, он сполз на пол.
- Охолони! - сжалилась Неёла. - Что девка твоя? Почему не идет?
- Соромится! - пояснил Богданов.
- Это чего ж? - удивилась Неёла. - Калека? Что у нее?
- Не знаю! - пожал плечами лейтенант. - Не видел.
Неёла вышла из парной, скоро из-за дверей донеслись ее трубный голос и робкое лепетание штурмана. Дверь распахнулась, в парную, получив ускорение от мощной длани, влетела голая Лисикова. Увидав лейтенанта, она взвизгнула и попыталась прикрыться ладонями. Явилась Неёла и толкнула штурмана в спину. Лисикова пронеслась к полку и шлепнулась на живот. Богданов, посмеиваясь, смотрел, как огромная Неёла хлещет веником белое, нежное тело. Штурман держалась молодцом - не скулила и не просилась. Наконец Неёла то ли устала, то ли смилостивилась. Отложив веник, взяла железные щипцы и бросила раскаленные камни в бочку со щелоком. Вода заскворчала и забурлила, но скоро успокоилась. Неёла попробовала ладонью, довольно кивнула и за руку вздернула Богданова с пола. Уложив на лавку, стала намазывать белой глиной, растирать мочалом. Закончив со спиной, перевернула лицом вверх. Две могучие груди колыхались перед глазами Богданова, он не удержался, потрогал. И получил шлепок по руке.
- Не балуй! Пришел в баню, так мойся!
Богданов засмеялся.
- Сам докончишь! - сказала Неёла, бросая мочало. - Охальник!
Богданов растер на теле глину, ополоснулся и пошел к выходу. Неёла растирала веником Лисикову. Богданов не удержался и шлепнул парильщицу по оттопыренному заду. Получив ответный удар веником, хохоча, вылетел в предбанник. На деревянных крюках висели льняные рушники, Богданов насухо вытерся. Пока он парился, грязную одежду унесли, взамен явилась новая. Богданов с удовольствием надел чистую рубаху и порты, навертел сухие онучи. На лавке лежал костяной гребень, Богданов пригладил влажные волосы и присел в углу. Откинулся на стенку и сам не заметил, как уснул. Он вновь был в пещере над ручьем, знакомый старик в черном сидел над своим свитком. Наконец он поднял голову и погрозил Богданову крючковатым пальцем: