Сбежавший князь и сотник тревожили Евпраксию, они с Данилой опасались ночного нападения. Маловероятно, что у Казимира поблизости войско, но кто знает? Рота Конрада займет оборону в посаде - упредит вылазку неприятеля. Кметы Данилы станут на стены. Ворота в город уже чинят, но лучше сделать новые - сильно повреждены взрывом. Богданову показалось странным решение отправить швейцарцев в посад, но он сообразил: Евпраксия с Данилой не доверяют наемникам. Разумно: вчерашних врагов спокойней держать за стенами. Конрад вопросительно глянул на Богданова. Лейтенант успокаивающе кивнул, но капитан нахмурился.
Отпустив гостей, княжна задержала Богданова.
- Хорошо попарили? - спросила сухо.
- Замечательно! - улыбнулся Богданов.
- Чего-нибудь еще?
- Нет.
- Отдыхайте! Вам постелили.
Богданова удивил ее тон - это после объятий на площади! Однако выяснять отношения не стал. Феодалы! Исполнил оговоренное - отдыхай. С прочим без тебя разберутся. Ну и ладно! Богданов не подозревал, что перед обедом к Епраксии заглянула Неёла.
- Попарила! - сообщила весело. - Довольны!
Княжна глянула вопросительно.
- Никаких знаков! - сказала Неёла. - Ни родинок особых, ни бородавок, ни пятен. У Богдана на теле отметины: ранили и не раз.
- А эта?
- Совсем ничего. Обыкновенная девка. Только мелкая.
- Девка? - спросила Евпраксия.
- Девку от бабы не отличу? - обиделась Неёла. - Не живет она с ним! Говорил, что без одежи ее не знает, и она его соромится. Визжала, как голой увидел.
- А он?
- Смеялся. Веселый! Баб любит! Меня за цыцки трогал, по заду шлепал. Заигрывал. Я-то не прочь, мужик он видный, но ты не велела...
- Иди! - сказала княжна, каменея лицом. - Постели Богдану отцову ложницу, девку возьми к себе!..
Богданов отдыхать не пошел. Сначала навестил раненых. Слуга Евпраксии отвел его в дома, где лежали самые тяжелые. Большого участия не понадобилось. Местные бабки-шептухи умело шили раны, клали на них травы, бинтовали лентами чистого полотна. На всякий случай Богданов протер зашитые места смоченным в спирте тампоном, истратив половину заветной фляги, тем его роль и ограничилась. Обход тоже не затянулся. Раненые выглядели удовлетворительно, за ними присматривали. Богданов оседлал мышастого и поехал в посад. Там с Конрадом расставил посты, оговорил порядок действий на случай тревоги. Велел наемнику лечь костьми, но врагов к самолету не допустить. Заглянул в капонир, забрал "ДТ" и сменные диски. На всякий случай вытащил из патронного ящика на треть облегченную ленту "шкаса". Только затем отправился в город. Он ехал верхом в наступающих сумерках, сурово поглядывая на встречных. Те отвечали любопытными взглядами. Перекрещенный по плечам пулеметной лентой, с "ДТ" в руках Богданов выглядел как революционный матрос. Оценить это было некому. Лисикова осталась в хоромах, а в Сборске ни революционных, ни каких-либо иных матросов не водилось. Сдав мышастого конюху, Богданов поднялся к себе. В просторной горнице стояла широкая кровать из резного дерева. Богданов сложил амуницию в угол, разделся. Постель была роскошной. Толстая перина внизу, перина сверху, покрывало, огромные пуховые подушки... "Это как же тут спят? - думал Богданов, пытаясь умять подушку до плоского состояния. - Сидя?" Он почти справился, когда в дверь поскреблись.