У Элли и Коуча не было детей. Причину он не знал, но у него, даже в том возрасте, хватило такта не спрашивать об этом. Может быть, именно бездетность подтолкнула ее к тому, чтобы взять в дом этого угрюмого и язвительного подростка.
Она не обрушила на него всю свою материнскую любовь, которую — как она верно понимала — он не принял бы. Однако при малейшем сигнале с его стороны она оказывалась рядом. Внимательно выслушивала, если он хотел обсудить какую-то проблему. Тысячами способов, незаметно и ненавязчиво, она проявляла материнскую нежность, которую явно испытывала по отношению к нему. Эту нежность он и сейчас читал в ее глазах.
— Я рад тебя видеть, Элли. Рад быть здесь.
— Я так счастлива, что ты пришел. Ты получал мои письма?
— Да, и очень за них благодарен. Больше, чем ты думаешь.
— Почему же ты не отвечал?
— Я не мог найти слов. Я… — Он растерянно пожал плечами. — Я просто не мог, Элли. И я не хотел вносить разлад между тобой и Коучем. Он же не знал, что ты писала мне, правда?
— Это его не касается, что я делаю или чего не делаю. — Она выпрямилась, и голос ее зазвучал резко: — У меня есть собственное мнение.
— Я знаю, — улыбнулся Грифф. — Но я также знаю, что ты всегда поддерживаешь Коуча. Вы одна команда.
Она из вежливости не стала спорить.
— Я знаю, как он разозлился, — сказал Грифф. — Он пытался предупредить меня, что я качусь в пропасть. Я не послушался.
Он отчетливо помнил тот день, когда их постепенно ухудшавшиеся отношения закончились разрывом. Коуч ждал его в машине после тренировки. Тренеры «Ковбоев» хорошо знали Коуча Миллера, понимали, какое влияние он имеет на их куортербека, и всегда были рады его видеть.
В отличие от Гриффа. Их разговоры все чаще превращались в споры. Коуч не критиковал его действия на футбольном поле, но не одобрял многое другое, например, размах, с которым Грифф тратил деньги.
Грифф поинтересовался, какой смысл иметь деньги, если не можешь их тратить. Коуч ответил, что было бы разумно откладывать немного на черный день. Грифф проигнорировал его совет.
Коуч также не одобрял его образ жизни. Он предупреждал Гриффа, чтобы тот не «жег свечу с обоих концов»[14], особенно в межсезонье, когда тот ленился на тренировках и допоздна засиживался в шикарных ночных клубах Далласа, а также Майами, где он купил квартиру в кондоминиуме на набережной.
— Только строгая дисциплина дала тебе то, что у тебя есть, — убеждал его Коуч. — Ты быстро сдашь позиции, если не будешь поддерживать дисциплину. На самом деле теперь она должна быть еще строже.
Ну-ну, думал Грифф. Он считал, что причиной недовольства Коуча является ревность. Он больше не имел возможности контролировать ни решения Гриффа, ни его образ жизни, и это раздражало старика. Грифф был благодарен Коучу за все, что он для него сделал, но считал, что больше он ему не нужен. Коуч привел его туда, где он был теперь, и пришло время освободиться от его опеки.