При нормальных обстоятельствах Джек запретил бы ей отдавать свою комнату, но он устал, и подозревал, что и Мэри утомлена, поэтому сегодня вечером следовало предпочесть гордости покой. А потому он лишь кивнул.
— Это очень любезно с твоей стороны.
— Подозреваю, что это больше похоже на инстинкт самосохранения.
Джек улыбнулся.
— Тетя Мэри?
Она была уже у двери, но остановилась, держа руку на ручке, и посмотрела на него.
— Да?
— Мисс Эверсли, — сказал Джек.
Что–то промелькнуло в глазах его тети. Что–то романтичное.
— Да?
— Я люблю ее.
Казалось, глаза Мэри потеплели, она вся засияла.
— Я так счастлива слышать это.
— Она тоже любит меня.
— Еще лучше.
— Да, — пробормотал он, — конечно.
Мэри двинулась к холлу.
— Ты пойдешь со мной?
Джек знал, что должен пойти, но события вечера слишком его опустошили. И он не хотел, чтобы кто–то видел его в таком состоянии, особенно, когда его глаза, все еще красные и мокрые.
— Ты не будешь возражать, если я останусь здесь? — спросил он.
— Конечно, нет. — Мэри задумчиво улыбнулась и покинула комнату.
Вернувшись к столу своего дяди, Джек медленно пробежался пальцами вдоль гладкой поверхности. Здесь царили мир и покой, и Бог свидетель, как он нуждался хотя бы в капле покоя.
Ночь собиралась быть долгой. Он не сможет уснуть. Не было смысла даже пытаться. Но и делать ничего не хотелось. Не хотелось никуда идти, а больше всего, — не хотелось думать.
В этот миг… этой ночью… ему просто хотелось быть.
***
Грейс решила, что ей нравится гостиная Одли. Это была весьма элегантная комната, декорированная мягкими тонами бордового и кремового цветов, с двумя диванами, письменным столом и несколькими удобными креслами для чтения по углам. Символы семейной жизни были повсюду: начиная с кипы писем на столе и заканчивая вышивкой, которую миссис Одли, должно быть, оставила на диване, когда услышала голос Джека у входной двери. На каминной доске стояли в ряд шесть миниатюр. Грейс подошла к камину, делая вид, что хочет погреть руки у огня.
Она сразу же поняла, что на миниатюрах, созданных вероятно лет пятнадцать назад, изображены члены семейства Одли. На первой миниатюре был изображен, конечно же, дядя Джека, на следующей Грейс признала миссис Одли. За нею шел… О, Боже, неужели это был Джек? Должно быть он. Как ему удалось так мало измениться? Он выглядел моложе, разумеется, но все остальное было тем же самым — выражение лица, лукавая улыбка.
Она затаила дыхание.
На трех других миниатюрах были изображены дети Одли, решила Грейс. Двое мальчиков и одна девочка. Она опустила голову и произнесла небольшую молитву, рассматривая портрет младшего из мальчиков. Артур. Джек любил его.