— А мы? — прошептал он.
Она пыталась разлепить губы целую секунду прежде, чем ей удалось выдавить:
— Что мы?
— Друзья, конечно.
— Я… я…
— Оставьте мою компаньонку в покое! – рявкнула вдова.
Он вздохнул и кивнул головой в сторону мисс Эверсли.
— Она такая властная, как Вы думаете?
Мисс Эверсли покраснела. О, это был самый симпатичный розовый цвет, который он когда–либо видел.
— Жаль, что у меня связаны руки, — продолжал он. – Момент столь романтичен, кислое присутствие Вашей хозяйки не в счет, что было бы чудесно запечатлеть один изящный поцелуй на Вашей ручке, если бы я был способен освободить свои.
На сей раз он был точно уверен, что она дрожала.
— Или Ваши губы, — прошептал он. — Я мог бы поцеловать Ваши губы.
Наступившая очаровательная тишина вскоре была грубо прервана:
— Что за черт?
Мисс Эверсли отскочила назад на фут или три, а Джек повернулся посмотреть, кто же этот чрезвычайно сердитый мужчина.
— Этот человек надоедает Вам, Грейс? – потребовал он.
Она быстро покачала головой.
— Нет, конечно, нет. Но…
Вновь прибывший повернулся к Джеку и уставился разъяренными синими глазами. Разъяренные синие глаза, которые бы очень напоминали глаза самой вдовы, не будь у нее мешков и морщин.
— Кто Вы?
— Кто Вы? – возразил Джек, сразу же невзлюбив его.
— Я — Уиндхэм, — словно выстрелил тот. — И Вы находитесь в моем доме.
Джек моргнул. Кузен. Его новая семья чудесным образом разрастается с каждой минутой.
— Что ж. Хорошо, в таком случае, я — Джек Одли. Прежде солдат армии Его Величества, теперь — большой дороги.
— Кто эти Одли? — потребовала вдова, возвращаясь назад. — Вы – не Одли. Это написано на Вашем лице. На Вашем носу и подбородке, и в каждой черточке Ваших глаз, которые имеют весьма необычный цвет.
— Необычный цвет? – переспросил Джек, сыграв оскорбление. — Правда? — Он повернулся к мисс Эверсли. – Все леди мне говорили, что они зеленого цвета. Меня обманывали?
— Вы — Кэвендиш! – взревела вдова. — Вы Кэвендиш, и я желаю знать, почему мне не сообщили о Вашем существовании.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — потребовал Уиндхэм.
Джек подумал, что вовсе не обязан отвечать, потому счастливо сохранял спокойствие.
— Грейс? – спросил Уиндхэм, поворачиваясь к мисс Эверсли.
Джек наблюдал за ними с интересом. Они были друзьями, но насколько близкими? Он не мог понять.
Мисс Эверсли с видимым трудом сглотнула.
— Ваша милость, — сказала она, — можно нам поговорить наедине?
— А как же остальные? — вмешался Джек, потому что после того, чему он был подвергнут, он решительно не чувствовал, что кто–либо заслуживает разговоров наедине. И затем, достигнув максимального раздражения, он добавил: — После всего, через что я…