Она чувствовала, как на ее языке формируется это слово — Джек. Но произнести его она не могла. Не тогда, когда ее воображение все еще рисовало его в образе герцога.
— Мистер Одли, — сказала она, и хотя пыталась быть строгой, на самом деле, никак не могла справиться с собой.
— Мое сердце разбито, — сказал он, совершенно точно дозируя легкомыслие в своей интонации, чтобы восстановить ее хладнокровие. — Но я продолжу легкий флирт, может быть, совершенно напрасно.
— Да, Вы стремитесь к отчаянию, — пробормотала она.
Его бровь слегка приподнялась.
— Неужели я слышу намек на сарказм?
— Только намек.
— Хорошо, потому что, уверяю Вас, — он положил руку на сердце, — внутри у меня все умирает.
Она рассмеялась, но попыталась сдержаться, в результате вышло что–то больше похожее на фырканье. Это должно было ее смутить, если бы она была с кем–то другим, но не с ним. Он же сумел снять напряжение, и вместо этого она почувствовала, что улыбается. Она задумалась, понимал ли он, каким талантом обладал — заставить любого собеседника улыбаться.
— Идите за мной, мистер Одли, — сказала она, предлагая ему следовать за ней через холл. — Я покажу Вам свою любимую комнату.
— Где купидоны?
Она моргнула.
— Что, прошу прощения?
— Этим утром я подвергся нападению купидонов, — сказал он, пожимая плечами, как будто такой инцидент был обычным делом для начала дня. — В моей комнате для переодевания.
И она снова улыбнулась, на сей раз еще более широко.
— Ах. Я и забыла. Их слишком много, не так ли?
— Если ты равнодушен к голым младенцам.
Она снова прыснула.
— У Вас что–то с горлом? — спросил он невинно.
Она ответила ему сухим взглядом, затем сказала:
— Полагаю, что раздевалка была украшена прабабушкой нынешнего герцога.
— Да, я так и подумал, что это вряд ли была вдовствующая герцогиня, — сказал он бодро. — Не похоже, что она способна вдохновиться херувимами любого вида.
Представшей перед ее мысленным взором картины было достаточно, чтобы она рассмеялась во весь голос.
— Наконец–то. — Сказал он и под ее любопытным взглядом добавил: — Я думал, что Вы собрались задохнуться.
— Похоже, что Вы тоже вернули себе хорошее настроение, — заметила она.
— Для этого достаточно избавить мое общество от ее общества.
— Но Вы встретили вдову только вчера. Конечно, перед этим у Вас были неприятности.
Он одарил ее беззаботной улыбкой.
— Я счастлив со дня своего рождения.
— О, хватит, мистер Одли.
— Я никогда не признаюсь в своем плохом настроении.
Она подняла брови.
— Вы просто испытываете его?
На что он ухмыльнулся.
— Конечно.
Разговаривая, они шли в направлении задней части дома, иногда мистер Одли требовал рассказать ему о месте назначения.