— Я провожу вас? — спросил он.
Она покачала головой, прочистила горло и наконец произнесла:
— Не могли бы вы уйти?
— Я не могу оставить вас здесь.
— Я могу вернуться самостоятельно. — Томас, должно быть, посмотрел на нее с сомнением, поскольку она продолжила: — Если вам нравится, вы можете проследить, как я войду в здание.
— Почему вы не желаете, чтобы вас увидели со мной? — пробормотал он. — В ближайшее время я стану вашим мужем.
— В самом деле?
И он спросил себя, куда же делось то ошеломляющее чувство страсти, поскольку теперь она смотрела на него ясным спокойным взглядом.
— Вы ставите под сомнение мое слово? — спросил он нарочно безразличным голосом.
— Ни в коей мере. — Амелия встала и отошла от него подальше. Но это было не бегство, а скорее сигнал для него — она больше не загипнотизирована.
— Каковы тогда ваши намерения?
Она повернулась и улыбнулась.
— Конечно вы будете моим мужем. Я лишь сомневаюсь, что это произойдет «в ближайшее время».
Томас долго на нее смотрел, прежде чем произнес:
— Мы никогда не говорили откровенно, вы и я.
— Нет.
Определенно, она была более умна, чем он склонен был думать. «Это хорошо, — решил он, — временами досадно, но в целом хорошо».
— Сколько вам лет? — требовательно спросил он.
Ее глаза расширились.
— Вы не знаете?
Ад кромешный. Сегодня что, женщины вооружились против него?
— Нет, — ответил он, — не знаю.
— Мне двадцать один год — насмешливо сказала Амелия, присев в легком дразнящем реверансе. — Я теперь старая дева, без всяких сомнений.
— О, прошу вас.
— Моя мать в отчаянии.
Он посмотрел на нее:
— Дерзкая девчонка.
Она даже не рассматривала это, как оскорбление.
— Да.
— Я должен снова поцеловать вас, — сказал Томас, высокомерно приподняв бровь наподобие арки.
Она не была настолько искушенной, чтобы иметь наготове возражение для такой ситуации, что весьма удовлетворяло Томаса. Он подался немного вперед и ухмыльнулся:
— Вы молчите, когда я вас целую.
Она задохнулась от возмущения.
— Вы также молчите, когда я вас оскорбляю, — размышлял он, — но странно, я не нахожу это молчание забавным.
— Вы невыносимы, — прошипела она.
— А, вот они и прибывают, — вздохнул он. — Слова. С ваших губ.
— Я ухожу, — объявила она.
Амелия повернулась, чтобы проследовать обратно в бальный зал, но он был быстрее, схватив ее за руку прежде, чем она смогла убежать. Наблюдателю со стороны это показалось бы самым учтивым из положений, но рука, которая скользнула по ее руке, полностью опровергла это.
Она была возвращена на место.
— Я провожу вас, — сказал он с улыбкой.
Она бросила на него надменный взгляд, но спорить не стала. Он ласкал ее руку, оставив решать ей, был ли этот жест успокаивающим или снисходительным.