— О, как мне повезло, что я ваша невеста.
Или если не это, то тогда:
— Я обязана вести беседу?
Или наконец:
— Ваш шейный платок сбился.
Но она, конечно, этого не сделала.
Поскольку он был герцогом, а она была с ним обручена, и возможно прошлой ночью она и так показала свой норов до того, как…
До того, как он ее поцеловал.
Забавно, как после этого все изменилось.
Амелия взглянула на него украдкой. Он смотрел прямо перед собой, и линия его рта была до невозможности высокомерна и тверда.
На Грейс он так не смотрел.
Амелия сглотнула, подавив вздох. Она не могла издать ни звука, поскольку тогда он повернулся бы и посмотрел на нее своим пронзительным, ледяным взглядом. Ее жизнь была бы намного проще, если бы его глаза были не такими синими. Он спросил бы ее, что случилось, но, конечно, ответ был бы ему неважен, она поняла бы это по его тону, от чего ей стало бы еще хуже, и…
И что? Почему она так волнуется, в самом деле?
Он приостановился, незначительный сбой в его широком шаге, и она снова украдкой на него взглянула. Он оглянулся через плечо, назад на замок.
Назад на Грейс.
Внезапно Амелия почувствовала усталость.
На сей раз, она не смогла подавить вздох. Очевидно, она переволновалась.
К чёрту все.
***
День был замечательным, сделал почти беспристрастное заключение Томас. Синие и белые краски равномерно распределились по небу, трава была достаточно высока, чтобы тихо шелестеть от легкого бриза. Впереди виднелись деревья, необычно лесистая зона прямо в середине сельхозугодий с нежными холмами, спускающимися к побережью. Море находилось на расстоянии более двух миль отсюда, но в такие дни, как этот, когда ветер дул с востока, в воздухе стоял тяжелый, резкий запах соли. Впереди не было ничего рукотворного, только природа, оставленная такой, какой ее создал Бог, или почти такой, какой ее несколько сотен лет назад оставили саксы.
Здесь было изумительно, невероятно дикое место. Стоило держаться спиной к замку, и можно было забыть о существовании цивилизации. Создавалось ощущение, что если продолжать идти все вперед и вперед… как можно дальше в этом направлении, можно исчезнуть.
Что ж, он обдумает это при случае. Это так соблазнительно.
И все же позади него находится его замок. Снаружи он выглядит огромным и внушительным, но не слишком дружелюбным.
Томас подумал о своей бабушке. Белгрэйв и внутри не всегда дружелюбен. Но это его замок, и он любит его, даже если к нему прилагается непомерный груз ответственности. Замок Белгрэйв был частью его самого, частью его души. И независимо от того, насколько соблазнительной иногда выглядела перспектива все бросить, он никогда не сможет его покинуть.