Но тут прозвучало главное обвинение, приготовленное ей к финалу процесса. Благожелательный голос как бы невзначай спросил:
— Почему вы вырастили только двух детей?
— Так Бог только двоих дал, — ответила женщина.
— Ну что, вы. Вы были беременны шесть раз, могли иметь шесть детей, но четырежды сделали аборт. Зачем, спрашивается?
— Да тяжело было бы. Мы столько с Васей и не планировали.
Как бы мы их прокормили? Жизнь- то какая у нас была. А зарплата?
В голосе женщины слышалось удивление, что приходится объяснять такие простые истины.
— Значит вы признаете, что убили трех мальчиков и одну девочку в период с 1959 по 1968 в земном летоисчислении?
— Я никого не убивала, — женщина как будто обиделась.
— Ну а как же те четверо, которых вы своим решением лишили права жить. Вы именно убили их…
Долгая пауза повисла в гнетущей тишине. Женщина не знала, что ей ответить на неожиданное обвинение.
Тогда вновь зазвучал голос сверху:
— И кто же вам сказал, внушил, или дал понять, что вы, вы имеете право решать, кому жить, а кому нет. Кто? — голос обвинителя стал вкрадчивым. — Если жизнь зародилась в вас значит так было угодно Богу. А вы ее металлом по голове. Скребком из себя. Кто дал вам это право?..
Молчите?… Вы не знаете?… Вы сами себе присвоили это право, божественное право ограничивать чужую жизнь?…
Теперь вам придется за это ответить.
Поэтому, Высокий Суд, я хочу приобщить эти четыре факта умышленного убийства к своему обвинению. А в качестве аргумента защиты обвиняемой приобщить тот факт, что само сообщество живущих на земле по непонятной мне причине не считает это преступлением и даже поощряет подобные факты, связывая их с правом женщины самой решать, сколько детей иметь. Что, тем не менее, является нарушением божественных заповедей.
У меня все по этой душе и по ее деяниям, можно объявлять приговор.
Снова мгновенье гнетущей тишины ожидания.
Женщина, смотревшая вверх, на исходивший на нее луч, вздрогнула и как-то сразу вся сникла. Ей вынесли приговор. Она хотела сытой жизни для себя, и ей ее обеспечат. Корма теперь у нее будет дополна, а еще всю свою следующую жизнь она будет рожать, рожать и рожать. Вот только потомство ее будет обречено — съедят его люди и собаки. Поскольку быть ей теперь крольчихой на ферме.
Третьим был тот самый юноша, которого мы встречали с Валерием. Надо ли говорить, что был он одет все в ту же хламиду серого цвета, что и предыдущие подсудимые. Но в отличие от предыдущих случаев он в зале был не один. Недалеко от него в желтом луче прожектора я увидел Валерия. Он тоже был одет во что-то, похожее на коричневую сутану.