- Тсс. Просто скажи "да" или "нет". - Практически касаясь ее рта губами, проурчал вампир.
Ох, все, что имело такую способность в теле Лили, сжалось и запульсировало от такого его тона.
Она показалась себе кусочком масла, который плавился от жара, источаемого этим урчанием в его груди.
Ему понравилась такая мысль?
Теодорусу приносила удовольствие идея - быть тем, через кого смотрела бы на мир Лилиана?
Воздух никак не мог пробиться сквозь спазмированное горло Лили.
- Он прекрасен. - С невероятным трудом, ей удалось произнести эти слова.
Его урчание стало сильнее. Вибрируя, переливаясь в груди мужчины. Словно светом солнца, согревая перекатами этого звука кожу девушки, так и лежавшей под ним.
- Тогда, почему ты дрожишь? - Он терся своей щекой о ее шею.
Там, где пульсировала артерия, выдавая ее зависимость от вампира. Ее нежелание быть изгнанной из этого рая - объятий Теодоруса.
Господи! Она просто не могла в таком состоянии говорить! Но не могла молчать, когда он спрашивал.
- Я боялась, что это будет противно тебе, после того, как ты узнал, кто именно моя семья. - Она закусила губы, признаваясь в том, что давало ему полную власть над Лили.
Не над телом, с которым он и без всякого позволения мог творить все, что будет угодно самому вампиру.
Над душой.
Которую каждый Каратель, отверженный или нет, кровью клялся хранить.
Урчание сменилось резким и низким рыком, чистым гневом и яростью, но его руки с такой осторожной силой ее обняли, что Лилиана даже не смогла испугаться.
- Они от тебя отреклись. - Пророкотал вампир, сжимая пальцы, которыми держал ее подбородок. - Ты им не принадлежишь.
Она услышала, как он резко выдохнул, бормоча проклятие. А потом, разжал свою руку, губами стирая с кожи следы от этой вспышки.
- Ты принадлежишь только мне, Лилия. - В его голосе было столько напора и едва сдерживаемой страсти, что девушка просто не могла этого выносить.
Непререкаемость.
Вот что он излучал.
Он утверждал, клеймил Лили каждым словом.
- Ни Карателям. Ни Рохусу. Ни матери. Ты не принадлежишь никому из них. Ни себе.
Ты моя. И принадлежишь только мне, Лилия. И с этого момента, это будет единственным, мироопределяющим постулатом для тебя.
Его губы скользнули выше по лицу девушки.
А потом, замерли, прикоснувшись к одному, и затем, к другому, прикрытым веками, слепым глазам Лилианы.
- Так же, как мой взгляд есть и будет единственным, через который ты будешь видеть мир.
Она не могла описать свои ощущения от осознания тех слов, которые говорил этот вампир.
Лилиан была поглощена этим ощущением того, что он ее не отверг. Не сделал того, что делал каждый, встреченные ею за всю жизнь.