— Мне жаль, что я испортил вам зимние праздники.
— О нет, наоборот. Вы сделали их интересными. Как я уже упомянул, можно препроводить вас в другую камеру и получить необходимые мне сведения, но есть одна сложность.
Он сделал эффектную паузу.
— Какая же? — спросил я наконец, догадавшись, что он ждет моей реплики.
Капитан одобрительно кивнул и ответил:
— А такая, что я не знаю, на кого вы работаете. В наши тревожные времена существует множество вариантов. Если, разбираясь в этих вариантах, я нечаянно стану причиной вашей смерти, то, возможно, принесу нашему городу больше вреда, чем пользы. Может, Венеция задумала вторжение? Сможем ли мы дать им отпор в таком случае? А может быть, я нанесу обиду нашему далекому венгерскому правителю? Или сарацинам? И так далее. Вы ведь не желаете просветить меня на сей счет, не так ли?
— К сожалению, я могу лишь еще больше затуманить эту картину, капитан. Я простой торговец, не больше и не меньше.
— Хорошо сказано, — заметил он, ударив ладонью по столу. — И я освобожу вас после надлежащей процедуры. Простите это жульничество, но я намерен выудить за ваш счет хоть какие-то сведения.
— Какие же?
— Я рассчитываю узнать, кто из наших дворян ценит вас настолько, чтобы потребовать вашего освобождения, — охотно объяснил он. — Всегда полезно выяснить связи высших кругов.
— Значит, вы не занимаетесь поисками убийцы Фабиана?
— Мои люди в данное время прочесывают город. А я провожу мое личное расследование.
— Как?
— Разговаривая с вами.
Я постарался изобразить уместное удивление, но усталость уже сказывалась.
— Вы подозреваете, что я могу быть не только шпионом, но и убийцей?
— Ни в коей мере, — сказал он.
— Тогда я в растерянности.
Он вытащил кинжал и изящно почистил ногти.
— Трое мужчин одновременно вышли из «Элефанта». Одного убили арбалетной стрелой, выпущенной под весьма сложным углом и с большого расстояния. Либо стрелок был отменно хорош, либо он промахнулся, убив Фабиана. Я допускаю, что Фабиан был противным типом, но не того ранга, чтобы нажить смертельных врагов. Для этого он был слишком осторожен.
— И вы полагаете, что стрела предназначалась Себастьяну?
— Или вам. Скажите-ка мне, есть ли у вас старые враги в Орсино?
— Только вы, насколько мне известно, и то не дольше четырех дней.
Он хмыкнул, а потом перевел взгляд на дверь. Из коридора доносились голоса. Он быстро встал и поклонился, а я, оглянувшись, увидел графиню Оливию, благопристойно стоявшую в дверях. Я также встал и поклонился.
— Мой муж сообщил мне, что вы, капитан, арестовали этого человека, — улыбаясь, сказала она.