Тринадцатая ночь (Гордон) - страница 2

— Мне приходилось слышать это имя, — задумчиво произнес я, — однако он давненько не заглядывал сюда. Не знает ли кто-нибудь, где он нынче кормится?

Никто, естественно, не знал. Я повернулся обратно к чужаку.

— Могу лишь сказать вам, что он появляется тут время от времени. И оставленное здесь сообщение непременно достигнет его ушей.

Мужчина внимательно посмотрел на меня.

— Я заехал сюда, желая оказать услугу одной даме. Мне некогда здесь задерживаться, меня ждут дела в Милане. А сообщение от нее короткое.

— Тем легче его запомнить. Выкладывайте.

— Орсино умер.

«Спокойствие, полное спокойствие», — приказал я себе.

— От естественных причин?

— Нет.

— Тогда от чего же?

— Его тело нашли у подножия скал. Многие знали, что он любил бродить по обрывистому скалистому берегу, погрузившись в свои мысли. Полагают, что он оступился на краю и полетел вниз. Несчастный случай.

— А герцогиня?

Он бросил на меня острый взгляд.

— Откуда вы знаете о герцогине?

— Где есть герцог, там обычно бывает и герцогиня. Как поживает эта дама?

— Она в глубоком трауре. Семь дней она не отходила от гроба, поливая цветы своими слезами. Потом удалилась во дворец и с тех пор не покидает его.

— Печальное состояние дел. А в каком состоянии дела государственные?

— Когда я оттуда уезжал, все пребывали в замешательстве. Молодому герцогу всего одиннадцать лет, и регента еще не назначили.

— Давно ли произошла трагедия?

— Недели три назад.

Я с безразличным видом хлебнул пива, делая вид, что запоминаю его послание.

— Что ж, если это все, что вы хотели сказать, то я передам ваше сообщение. Если ваш Фесте заглянет сюда в ближайшем будущем и окажется достаточно трезвым, чтобы услышать его, а я буду достаточно трезв, чтобы вспомнить, то я передам, а он услышит. Только это я и могу вам обещать.

Он оглянулся на трактирщика.

— Можно ли доверять этому человеку?

— О да, я полностью доверяю ему, — ответил трактирщик, — пока он платит вперед.

Я отсалютовал ему кружкой в знак одобрения.

— Эй, постойте-ка, сударь, — окликнул я направившегося к выходу незнакомца и, когда он обернулся ко мне, небрежно перекрестил его: — Прощаю тебя, сын мой. Иди и не греши больше.

Он удалился с недовольным видом. Шумное дружеское подшучивание завсегдатаев трактира проводило его до дверей и продолжалось достаточно долго для того, чтобы дать ему возможность убраться подальше.

— Никколо! — позвал я, и один из молодых шутов подкатился к стойке трактирщика. — Будь любезен, проследи за ним.

Он убежал, а я положил перед трактирщиком серебряную монету.

— Мы в расчете?

— До тех пор, пока ты не вернешься, — сказал хозяин, опустил монету в мою кружку и поставил ее на полку, рядом с кружками других шутов, отправившихся на задания. — Она будет дожидаться тебя.