— Пугаю?
— Еще как. Ты такая сильная женщина, Иза, ты не похожа на других. Кажется, что ты все держишь под контролем.
— О, Дэниел, если бы ты только знал…
— Твой возраст и опыт пугают меня, если признаться честно. Но… — он простодушно улыбнулся, — я всегда буду честен с тобой. И мне бы очень хотелось поселиться в одном номере.
— Дэниел, останови машину. — Изидора стала серьезной.
— Иза, прости меня…
— Дэниел, останови машину. Сейчас же.
Он свернул к обочине, не обращая внимания на протестующий гудок машины, шедшей сзади.
— Дэниел, ты предложил мне дружбу и помощь и, что еще более важно, вернул мне надежду. Как я могу отказать тебе? Тебе принадлежит мое тело и все остальное. Если ты захочешь. Но… ты не сможешь получить меня, то есть мою душу. Не сейчас. Еще нет. Слишком сильно чувство вины и смятения, слишком свежи раны. Я сейчас эмоциональная калека. Ничего никому не могу дать. Не могу разделить никаких чувств, Дэниел, не могу позволить себе отвлечься…
— Простите меня, я толстокожий глупый Пэдди, миссис Фрэнклин. Давайте проясним все до конца. Вы по-американски сказали мне «нет», не так ли?
— Будь терпелив, Дэниел. Пожалуйста.
Он включил зажигание и тронулся с места, даже не взглянув в зеркало. Протестующий хор клаксонов проводил их машину.
— Проклятье, — сказал он. — Умение правильно выбрать момент явно не относится к моим достоинствам.
— Как и мастерство водителя, — прошептала Изидора.
День заканчивался триумфально.
Деверье прибыл в палату общин, чтобы выступить перед коллегами, друзьями и врагами в защиту решения по «Дастеру». Он постарался, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в значительности происходящего.
— С развалом Советского Союза и силовых блоков, наследия того, что называлось холодной войной, мы оказались в быстро меняющемся мире, полном неопределенностей, — решительно артикулировал Деверье, серьезный государственный деятель. — Решения, которые мы принимаем сегодня, формируют мир для наших детей и детей наших детей. Не будет большим преувеличением сказать, что это может решить, будет ли вообще существовать этот мир.
Веские доводы, однако они вряд ли подействуют на теневого министра обороны от оппозиции, непреклонного ланкаширца по фамилии Стаббинс, человека таких крупных габаритов, что он испытывал ужасное неудобство, пытаясь подняться. Человек, который «терроризировал» всех портных от Блэкберна до магазинов «Бритиш Хоум», как однажды удачно пошутил Деверье.
Но не оппозицию должен был убедить Деверье: будущее «Дастера» — его будущее — находилось в руках группки скептиков из его собственной партии, у них вызывали сомнение некоторые аспекты соглашения. Может быть, их было не так много, но достаточно горстки ренегатов, чтобы уничтожить «правительственные батальоны», ведь большинство исчисляется всего двумя десятками голосов.