Мишлини кусал губы от гнева.
— Если ты осведомлен о том, что происходит в агентстве, то знаешь, что в данный момент моя жена находится на другом краю света. Это смешно.
— И каждые три недели она прилетает, чтобы… ну, я полагаю… чтобы выполнить свои супружеские обязанности? — Вандел сдержался, попытавшись обойтись без грубостей, но быстро вернулся к обычному лексикону. — Дерьмо, Джо, ведь она не одна из твоих многочисленных подружек, которую ты можешь трахнуть и забыть. Черт, она твоя жена!
Мишлини фыркнул, выражая презрение. Ночные разговоры! Их беспокоили его ночные разговоры с Изой! Черт, что же он должен им сказать? Что они с женой не занимались любовью с того самого момента, как она узнала, что беременна вторым ребенком? Что ребенок был последней и отчаянной ее попыткой склеить их супружество, которое разваливалось на части? Что ребенок оказался очаровательной, но печальной ошибкой? Брак не мог быть спасен, ребенок лишь осложнил все.
— Вам не следует беспокоиться из-за моей жены, — сказал он.
— Но я беспокоюсь, Джо, беспокоюсь.
— Я даже не знаю, где, черт бы ее побрал, она находится. Тебе не следует беспокоиться. Вероятность того, что у нас состоится хоть какой-то разговор — даже о детях — равна нулю. Поверь мне.
В это мгновение пришло окончательное решение.
— Тебе следует кое-что узнать, Эрскин: завтра я подаю на развод. — Так. Он сказал это. И сейчас же почувствовал себя лучше, увереннее. — Отныне любой разговор между мной и Изой будет происходить через адвокатов.
В Лондоне начался сезон дождей. Порывы холодного ноябрьского ветра, надвигавшиеся со стороны Северного моря, раздражали чаек в устье Темзы, они кувыркались и жалобно кричали, опускаясь на бурную поверхность Темзы только для того, чтобы вновь вспорхнуть, уступая дорогу речным такси. Дождь рассердил реку, она огрызалась на великий город, расположившийся на ее берегах. В такие дни отменяют встречи, решают кроссворды и сушат носки. Тут и Детройт покажется привлекательным.
Пол Деверье сидел в своем новом-кабинете с видом на Темзу и выглядел вполне довольным. Пока прохожие на лондонских улицах уклонялись от холодного ветра, он наслаждался жизнью. Пол обладал даром, о котором мечтает каждый политик, но достается он немногим, — он был удачлив. У кого-то были такие же природные способности, некоторые могли трудиться столь же усердно, но никто за последние несколько лет не пользовался такой благосклонностью прессы и премьер-министра, как он. Из полной безвестности до поста государственного секретаря по делам обороны за срок меньший, чем потребовался его отцу, чтобы уйти.