– Ну и что же вам от меня тогда нужно? – хрустнул пальцами Егор.
– Да собственно, ничего особого, с твоими делами пусть твой следователь разбирается, – ухмыльнулся кум.
– А вот по моим проверенным данным, ты тут в карантине скентовался с неким гражданином Чельдиевым.
– С каким еще Чельдиевым? – не понял опера Егор.
– С Антоном, знаешь такого?
– Ну, вроде был там такой, – безразлично кивнул головой Егор, внутри которого что-то ухнуло, проваливаясь куда-то очень глубоко.
– Не вроде, а точно был, – покачал головой опер:
– Тот самый, с кем ты в хате сначала руками махал и все перешептывался, о том да о сем. У меня к этому у парню свой интерес. Так вот, от тебя лично мне нужно совсем немногое. Для начала, чтобы ты и дальше с ним дружил, я тебя в одну камеру с ним определю, ну а дальше посмотрим… Поможешь мне, тогда и я за тебя перед твоим следаком словечко замолвлю. Следак-то ведь у вас с Антоном один и тот же?
– Да ни с кем я там не перешептывался, гражданин начальник, и с кем там у меня общий следак, откуда мне знать, – твердо ответил Егор, пристально посмотрев оперу прямо в его медовые глаза, лучащиеся показным добродушием:
– Действительно, я там с одним мужиком немного поспарринговал, чисто чтобы время убить, а вот разговоры я там ни с кем не разговаривал. И вообще, поймите меня правильно, но дружбы у нас с вами не получится в любом случае, я просто родителями не так воспитан.
– Жаль, жаль, что ты такой ершистый, – опер многозначительно поскреб двумя пальцами небритый подбородок, поросший жесткой черной щетиной:
– Мне-то ладно, не ты – так кто-нибудь другой посодействует, а вот для тебя это был хороший шанс облегчить свое положение. Думаешь, попадешь в какую-нибудь отмороженную хату, и там тебе твое каратэ поможет? Ни хрена там тебе не поможет, если за тебя кто-нибудь возьмется всерьез.
– А чего за меня браться, – снова пожал плечами Егор, – я сам никого не трогаю, и себя никому тронуть не позволю.
Руслан, бодро встав из-за стола, задумчиво прошелся по кабинету туда и обратно, а потом, остановившись и окинув Егора взглядом с головы до ног, он скептично хмыкнул.
– Не скажи, жизнь – она штука сложная, мало ли кому ты когда-то где-то ногу подставил, и кто его знает, кому за тебя браться в голову придет? Молчишь? Ладно, будь по твоему, там дальше посмотрим, какой ты крутой, – многозначительно пообещал молча сидевшему парню опер:
– Я, по доброте душевной, хотел тебе немного посодействовать, но раз ты сам уперся – дело твое. Хотя, очень может быть, что ты еще и передумаешь.
Вызванный кумом мордастый конвоир, отпирая по пути решетки, перегораживавшие длинный коридор, освещенный неуютным казенным светом, провел Егора до лестницы, по которой они поднялись на четвертый этаж. Там, свернув от входа налево и пройдя мимо двух запертых камер, контролер лениво рыкнул: