— Конде только что вышел, — сказал я.
— Как жалко, что я его не застал. Мы с ним знакомы уже много лет. — Он протянул мне руку. — Меня зовут Виктор Новарио. Я учился здесь, в этом самом здании, но потом перевелся в Южный университет. Большой город сводил меня с ума. А там, рядом с горами царят мир и покой, который я ни на что не променяю.
Как бы мимоходом, я упомянул, что недавно в какой-то газете читал статью о высоком уровне уголовной преступности и приросте психозов в мирных провинциях юга. Он резко изменил тему:
— Вы не знаете, Конде что-нибудь новое написал о Брокке? Я также специализируюсь по этой теме, и мне было бы интересно сравнить наши работы. Столько тайн и загадок — в одиночку их не разрешить.
— Конде, насколько я знаю, работает постоянно. То есть по теме Брокки. Но со мной он свои работы не обсуждает.
— Я оставлю вам письмо для доктора Конде. — Он вытащил конверт из своего чемоданчика. — Я сейчас организую конгресс, первый конгресс по творчеству Брокки. Хорошо, если бы Конде тоже принял участие, ведь он единственный, кто прочел утерянные труды Брокки. Если проект будет удачным, пожалуй, можно будет и книги выпустить.
Новарио передал мне письмо и телефон гостиницы, где он остановился: отель «Анкона», проспект Мая. Я спросил, включил ли он в число приглашенных и Сельву Гранадос.
— Безусловно. А что еще оставалось делать? — Он понизил голос, чтобы его не слышали студенты, находившиеся в зале. — Было бы очень желательно, чтобы работа конгресса освещалась в печати. Кстати, а как на кафедре обстоят дела в смысле связей со средствами массовой информации?
Я понуро опустил голову.
— Ладно, не важно, — сказал Новарио. — Я сам буду, образно выражаясь, обивать пороги редакций. Когда-нибудь им придется заняться важными темами.
Тем же вечером я позвонил Конде в Академию литературы, чтобы сообщить о приглашении на конгресс.
— Новарио организует конгресс! Это же сумасшествие. Омеро Брокка — мой. И никто не имеет права спекулировать его именем. — Он сам заметил, что перешел на крик в присутствии посторонних. Я услышал, как он извинился (перед ними, а не передо мной), и положил трубку.
Когда Новарио вновь появился на кафедре, я сказал ему, что Конде ответил отказом. Он сказал, что конгресс в любом случае состоится. Еще через несколько дней он добился, чтобы ему предоставили на два дня актовый зал. Он также договорился с типографией о выпуске трехсот объявлений, которые он сам потрудился расклеить во всех коридорах и лифтах, на дверях и колоннах:
Первый конгресс, посвященный творческому наследию Омеро Брокки (с участием членов постоянной почетной комиссии).