— А что случилось?
— На следующий день меня исключили из университета.
Мои руки, как будто по собственной воле, сделали извиняющийся жест.
— Не беспокойтесь, Миро. Это во времена трагических героев вина отцов возлагалась и на детей. Сейчас уже нет.
Брук вышел из аудитории. Мы слышали его шаги по лестнице.
— Четвертый антракт.[15] Чем все закончится, интересно? — спросил я.
Мы с Трехо вышли прогуляться по подвалу.
— Я не думаю, что сегодня что-то решится. Мы еще немного поспорим и отправимся спать. Дюпре заинтересован в том, чтобы закрыть дело как можно скорее — чтобы не компрометировать Конде еще больше. Конде — один из его союзников на факультете. Брук же, напротив…
Подвал был едва освещен. В глубине царила полная темнота. Закрытые двери, аудитории, коридоры. Мы говорили о справедливости, еще не зная о том, что наше судебное разбирательство не будет значить абсолютно ничего. Здесь не играло никакой роли ни мнение Брука, ни мнение Дюпре, ни доказательства сторон, ни прения, ни даже приговор. Уже начался другой — подлинный — суд, и все здание превратилось в зал его заседания.
Подземелье тонуло в темноте, скрывавшей аудитории, книжные хранилища, закрытые двери. Мы шли по коридору, который сворачивал, увлекая нас в царство теней.
Когда я учился на младших курсах, по институту ходили легенды о «сокровищах», что хранятся в подвале: пятьсот электрических плиток, конфискованных в каком-то министерстве после военного переворота; бомбардировщик без вооружения, единственный экземпляр вышедшей из употребления модели; секретная библиотека с книгами, запрещенными в тот или иной период различными правительствами; коллекция черепных коробок знаменитых людей. Я открыл дверь и обнаружил лестницу, что вела вниз.
— А что там, внизу?
— Туннели, — сказал Трехо. — Два года назад группа студентов-археологов сделала одно небольшое открытие. Здание факультета является одним из ключевых пунктов сети туннелей, что проходят под старым городом. Раньше здесь был фешенебельный отель для знатных иностранцев. Среди услуг, предлагавшихся постояльцам, был и доступ к секретным выходам к местам тайных свиданий для лиц, избегавших прессы или прибывших в страну инкогнито. Маленький, похожий на игрушечный, локомотив тащил два открытых вагона, которые развозили пассажиров по подземным туннелям к двум выходам. Я видел фотографию этих вагонов, они похожи на кабинки американских горок, но с сиденьями из красного бархата.
Я посмотрел на часы. Прошло уже больше получаса, но никто не вернулся в аудиторию. Коридор, который уводил нас все дальше и дальше от освещенной зоны, начал меня беспокоить. Я предложил Трехо вернуться и поискать остальных. Входные двери были закрыты. В центре холла стояли и спорили Конде и Брук.