— Тогда я найду частного детектива, человека, имеющего связи с якудзой, быть может, бывшего полицейского, и мы пустим его по следу. Наверное, так надо было сделать с самого начала. Я об этом еще не думал. Все мои мысли были только о том, как не помешать старику отметелить меня по полной программе.
— Частный детектив тебе не поможет. Если Кондо не хочет, чтобы его нашли, детектив об этом узнает и просто заберет твои деньги, а потом скажет, что не смог ничего найти. Ник же не побоится задавать вопросы. Сомневаюсь, что найдется второй такой храбрец.
— Тогда я сам отправлюсь в Кабукичо и пройдусь но всем притонам якудзы, открывая дверь ногой и задавая громким голосом неприятные вопросы о Кондо. В этом случае на меня обязательно обратят внимание.
— В этом случае твоя голова уже на следующий день будет доставлена рассыльной службой в посольство.
— Ну, не знаю. Быть может, тут я действительно столкнулся с противником, который мне не по зубам.
— С другой стороны, ты кое-чему научился…
У Сьюзен зазвонил сотовый телефон. Свернув с обочины, она взглянула на определитель номера и сказала:
— Это Ник.
Сьюзен ткнула кнопку.
— Привет, Ник, в чем…
И тотчас же осеклась.
— Проклятье… — пробормотала она.
— Что случилось?
— Это звонил Ник. Но он только сказал: «Сьюзен, я накормил дракона».
— «Накормил дракона»? Что это может означать, черт побери?
— Не знаю. Но голос Ника… он был пронизан страхом. Настоящим, животным страхом.
— О господи, — пробормотал Боб.
Сьюзен набрала номер. Ответа не последовало.
Ник узнал все. Ну, или почти все. Он сидел на кухне под яркой лампой и просматривал разложенные записи: общие замечания, временная линия, цепочка последовательных событий, телефонные номера. Поразительно, как быстро все встало на свои места.
Большой Одзу, художник-татуировщик, рассказал Нику о том, как Нии хвалился, что скоро денег у него будет навалом, что он наконец сможет позволить себе довести до конца работу над своей спиной и скрыть отвратительные грубые бубновые тузы в абстрактном узоре из классических японских форм и надписи иероглифами «самурай навеки».
Нику пришлось долго уговаривать Одзу и вложить большие деньги в лучшее саке, но в конце концов художник раскрыл ему величайшую тайну: имя человека, на которого теперь — через Кондо Исами — работал Нии. Судя по всему, банда Кондо нашла себе нового покровителя; ее связи с сильными мира сего стали еще более крепкими.
И тут Ник понял, что это имя ему уже известно. Мива.
Мива, Сёгун, глава «Сёгунат аудио-видио» и президент Всеяпонского видеообщества, который в этот самый момент завяз в схватке со студией «Империал» за контроль над «большой порнографией», ибо пытается сохранить ее японской и устоять перед попытками «Империала» американизировать бизнес и впустить в него белых женщин.