Епископ действительно мог втихую провернуть масштабную аферу и обоснованно рассчитывать отделаться и без того неизбежным снятием с должности. Хотя опасения келаря насчет войны были обоснованы. Отношения между Папской областью и Венецией были далеко не дружеские. По обе стороны границы были влиятельные партии, заинтересованные в войне. Какая-нибудь мелочь запросто могла бы стать casus belli.
Вернувшись, Патер поделился новостями с Быком.
— Знаешь, Бычище, пока ты штопал свой рукав, тот пьяница рассказал много интересного.
— Интересного для священников или для булочников?
— Для всех. Епископ намерен украсть у Церкви много денег.
— Каким образом?
Бык выслушал, ненадолго задумался и задал очевидный вопрос:
— А мы здесь при чем?
— Ты думаешь, мы случайно встретили вчера этого пьяницу? Бог послал нам его, и мы должны что-то сделать.
— Зачем? Это не наш город.
— Сегодня у них есть реальная возможность ограбить Церковь и остаться безнаказанными. Если все пройдет так, как они планировали, завтра каждый титулованный негодяй попытается урвать кусок от церковного добра. Послезавтра они возжелают сами назначать епископов, а потом и Библию перетолкуют.
— Напишешь жалобу Папе?
— Не поможет. Думаешь, мало он получает доносов? Если бы он читал хотя бы половину…
— … его бы давно отравили, — закончил Бык.
— Здесь Папа все равно ничего не сможет сделать, — кивнул Патер.
— А кто смог бы? Граф Фальконе?
— Ты его видел? Дадим человеку умереть спокойно.
— Горожане? Епископ хочет заниматься коммерцией, значит, он должен заботиться о своей репутации. Если горожане узнают, что он совершил бесчестный поступок и ограбил церковь, они не захотят вести с ним дела.
— Да, но нам никто не поверит. Епископа все уважают. Он же здесь первый рыцарь, да и дела ведет честно.
Бык задумался. Пару кварталов прошли молча, потом Бык поделился идеей.
— Если он рыцарь и честно ведет дела, значит, он дорожит честью и репутацией. Тогда надо сделать так, чтобы он не смог осуществить сделку, не повредив репутации и чести. Что если запустить в народ какую-нибудь историю с моралью, где жулик проворачивает подобную сделку?
— После этого епископ не станет поступать по образу и подобию фигляра на сцене или глупой тряпочной куклы? — Патер остановился и посмотрел на друга, — А ведь не будет. Ты прав. Это должно сработать. Сможешь придумать историю с моралью?
— Нет. А ты?
— Я могу только проповеди придумывать. Да мы с тобой, если и придумаем, рассказать не сможем. Кто нас здесь слушать будет? Надо найти каких-нибудь актеров.
Идею поддержали молодые послушники, которые подслушали историю в сортире. Патер запретил им распространять эти «непроверенные слухи», но решил, что, если не привлечь ребят к делу, они сами могут невольно наворотить такого, что будет только хуже.