— У тебя лишь несколько царапин, — сказал Тревор.
— Ты! — Леа очнулась от дремы и немедленно попыталась выбраться из кровати, но Тревор быстро удержал ее.
— Да, это я, и на сей раз, черт возьми, я не выпущу тебя так просто.
В голове у Леа зазвенело. Ярость вспыхнула с новой силой. Внезапно охваченная безудержным гневом, она ударила его рукой по лицу. Одну секунду Тревор глядел на нее изумленно, а потом, стиснув зубы и прижав обе руки к ее бокам, навис над нею.
Леа не могла больше пошевелиться. По сосудам ее неслась кипящая кровь, разнося частички ненависти в каждую самую маленькую клеточку ее существа. Она словно одичала от ненависти, стала брыкаться и с помощью колен пыталась освободиться, а когда и это не помогло, вцепилась зубами ему в руку. Лишь услыхав поток цветистых ругательств, она немного успокоилась.
— Черт возьми, Леа, да ты укусила меня до крови!
Она изогнулась всем телом и обнаружила с изумлением, что под домотканым одеялом оба они были совершенно нагими. Глаза ее стали круглыми и большими, как никогда. Она собиралась кричать, ругаться, но слова так и не сорвались с ее губ — Тревор закрыл ей рот поцелуем.
Удовольствие от этого поцелуя боролось в Леа с бурной ненавистью, пока безумное желание высвободиться не исчезло. Она ощутила настойчивость Тревора, какую-то безудержную необходимость обладать ею. И сама чувствовала то же. Дождь барабанил по тоненькой крыше, ветер проникал в щели давно не конопаченных стен. Руки Тревора откровенно и смело ласкали ее, заставляя трепетать и замирать от наслаждения. Уже через минуту он лежал на ней. Его длинное, твердое тело дрожало и горело желанием.
Леа провела ногтями по его спине, потом — по ребрам и вдоль бедер. Он застонал, не отрываясь от ее рта. Черт бы его побрал, ведь он все-таки добился своего. Леа ногами обняла его бедра и ахнула, едва мужское сладострастие дотронулось до ее изнемогающей сердцевины. Она почувствовала, как Тревор замер, а потом, словно забывшись, зарычал и одним глубоким ударом исполнил ее самое горячее желание. Он любил ее, как мужчина, владеющий ею по праву. Она же, возбужденная тем, что Тревор утратил контроль над собой, тоже дала волю чувствам. Тело уже знало, как ему двигаться навстречу своему наслаждению. «Никогда еще небеса не были так ярки», — подумала Леа, плывя где-то высоко над грозовыми тучами. Она любила его, и в этот миг ничто больше не имело значения.
А потом она почувствовала, что все ее тело растаяло, переполнилось им и удовлетворилось. Она услышала, как он шепчет ей на ухо, но не сразу поняла значение слов: