— Прескотт! — раздался хриплый звук прямо за его спиной.
Тревор резко обернулся и увидел человека, лежащего возле высокой огромной пальмы. Вид у бедняги был неважный: грязный и оборванный, заросший густой темной бородой, скрывавшей почти все его лицо. Рядом Тревор увидел еще двоих, таких же измученных и исхудавших, как первый. Став на колени, он приподнял того, который его звал, и только теперь заметил, что глаза у парня необычайного серо-голубого цвета.
* * *
Рэйчел стояла возле камина в гостиной, из последних сил пытаясь казаться бодрой и веселой. «Видать, на то воля Божья, — говорила она себе. — Моя собственная жизнь разрушена, хотя Тревор и обещал все уладить. Но как он это собирается сделать?» Рэйчел уже смирилась с тем, что Джастин не вернется, и осознать это было для нее очень тяжело.
Незаметно она положила руку на круглый живот, пока еще прячущийся под массой нижних юбок. Частичка Джастина осталась в ней. Здесь его сын или дочь. Ей придется многое вытерпеть. Ах, если б удалось избавиться от мучительных воспоминаний! Перед нею то и дело вставали столь явственно образы, что она внезапно забывалась и, если говорила в тот момент, даже не могла закончить начатую фразу. И потому давно сочла самым безопасным для себя хранить молчание.
Услышав в передней громкие голоса, она улыбнулась. Бабушка Стэнтон наконец-то объявила о своем намерении с первым же судном покинуть Манати. До Рэйчел донеслись терпеливые увещевания Леа, и она ощутила укол совести за то, что переложила и эту заботу на плечи и без того измученной сестры. Но что же делать? Ведь острые глаза прабабушки моментально разглядят ее необычную полноту, если она долго будет маячить перед нею. До сих пор ей удавалось скрывать тайну, лишь избегая прямых встреч и неизменно садясь за обеденный стол еще до ее появления в столовой.
— Эдвард!
При этом резком звуке Рэйчел чуть не подпрыгнула на месте и глубоко вздохнула. Потом она оглянулась на кушетку, где расположились миссис Бидвелл и дядя. Его стремительное выздоровление похоже на чудо. Эта хрупкая женщина своей любовью сумела вернуть человека от самых дверей смерти! Рэйчел с трудом проглотила комок в горле.
Эдвард неохотно встал со своего места и, тяжело опираясь на трость Тревора, медленно вышел в холл.
— Эдвард! — снова крикнула старуха. — Из-за тебя я опоздаю на корабль. Поторопись-ка, мальчик мой, давай с тобой поцелуемся на прощание.
Дядя что-то очень тихо пробормотал в ответ, но Рэйчел поняла и закусила губу, чтобы не рассмеяться. Похоже, падение с лестницы и удар головой оказались для Эдварда спасительными, во всяком случае, так сказал лечивший его военный врач. Каким-то чудом кость, защемившая после первой травмы зрительный нерв, теперь сдвинулась и освободила его. Больше у дяди не было страшных головных болей и зрение заметно улучшалось день ото дня. Ко всеобщему удивлению, он, казалось, вознамерился совершенно выздороветь. Это и есть то самое счастье, которому, как говорится, несчастье помогло.