- Я имею в виду не сюжет, а техническую сторону дела. Столкновение личностей, установку камер и так далее.
- Снимая такую сцену, можно установить только одну камеру. Ее переносят с места на место, снимают с разных точек, и причем каждую картину - отдельно. Главной остается общая картина с задним планом, а детали в основном показывают те, которые кажутся режиссеру наиболее важными. Скажем, разбитый стакан или что-нибудь в том же духе. - Годдер обвел всех глазами. - Вы что, действительно хотите, чтобы я нарисовал вас сценарий во всех подробностях?
- Да, - ответила она. - Мы пережили все это в действительности, и поэтому ваш сценарий нам не помешает и не будет шокировать. Не так ли, Керин?
Та покачала головой. Линд с интересом наблюдал за ней.
- В фильме, который претендует на реалистичность, именно детали и создают достоверность, - начал Годдер. - И естественно, вызывают наибольшие эмоции. Вот один кадр, например: Красиски стоит, держа пистолет в руке, кричит, поднимает руку и стреляет. Он не стреляет в кого-то определенного, потому что Майер даже не стоит рядом со мной. Этот кадр можно использовать позже или вообще вырезать. А вот кадр - камера уже стоит позади Красиски, немного сбоку, чтобы на экране потом было видно, как реагирует на выстрел Майер. Следующий кадр должен показать мистера Линда, который бросается к Красиски, чтобы вырвать у него пистолет. А к тому времени, когда Линд добирается до Майера, гримеры уже нанесли на его рубашку красные пятна, а также красные капли на уголок рта.
Разбитая лампа и разбитое стекло - это рутинные детали, хотя и создают известный эффект. Для этого применяются крошечные заряды, которые приводятся в действие электричеством...
Мадлен Леннокс перебила его:
- О, все понятно! Значит, стреляют из холостых патронов? И даже в зеркала и лампы?
- Разумеется! Это же ясно, как божий день. Если бы в кино использовались настоящие патроны, нас бы уже давно посадили за решетку. Но знаете, что дало бы всей сцене заключительный аккорд? Только очень опытный и смелый режиссер смог бы додуматься до такого!
- Что же? - спросил Линд. Он сидел, вытянув свои длинные ноги через подлокотник кресла, попивая кофе и внимательно слушая Годдера.
- Звон серебряной посуды среди всеобщей тишины. Я имею в виду тот момент, когда Майер падает и тянет скатерть на себя. Это мелодичное звяканье серебра заставило бы зрителей затаить дыхание. А если бы режиссер придумал какой-нибудь более эффективный трюк, то его можно было бы назвать гением...
В тот же самый момент Годдер почувствовал, как по его спине пробежал холодок - словно кто-то провел холодными щипцами вдоль его позвоночника. Ему показалось, что волосы приподнимаются у него на затылке. Он посмотрел на Линда, который все еще слабо улыбался. И когда Годдер осознал, что именно он только что сказал, он понял, что секунду назад заглянул в глаза дьяволу.